Записки следователя. Седой - [8]

— Простите, я не знаю место, где он ловит, но знаю точно, что ловит на реке. Река у нас большая, называется Северский Донец. Так что, его нужно искать там.

— Может, проедете с нами на реку, покажете хоть примерное место? — спросил Макаров. — Мы привезём вас назад, после, как поговорим с вашим мужем. Согласны?

— Я бы не отказалась, но говорю же вам, что не знаю, на каком месте он ловит рыбу. Толку всё равно никакого от меня, если даже я поеду с вами. Иногда он рассказывал, что если на одном месте не ловится, то он уходит на другое место. Так что, не могу вам помочь. Извините! Женщина направилась было к дому, но неожиданно остановилась.

— Да, вы сами его можете найти по одёжке. Он сегодня пошёл на рыбалку в старой железнодорожной форме. Женщина, примерно, рассказала, как проехать к реке.

Мы поблагодарили её и поехали к реке, искать рыболова.

* * *

Путь к реке по сложности и по неудобству был не лучше того, что мы преодолели к дому проводника. Та же грязь, те же лужи, те же ямы. Да и дороги-то толком не было. К нашему счастью, толкать машину больше не пришлось. Бог, видимо, сжалился над нами. Улица дальше имела небольшой уклон и потому вода не собиралась в большие и глубокие лужи, стекала по склону. Такое положение спасло нас от толкания. Машина тяжело, с надрывом, используя всю свою мощь, с трудом, но всё же преодолела трудности сама. Мы выехали на пустырь. Пустырь был с небольшим уклоном. Вода успела уйти. Через него проходила просёлочная дорога, которая уже успела слегка высохнуть. Мы по ней доехали до леса и остановились. Дальше пути не было. Только от этого места разбегались в разные стороны тропинки. Пришлось оставить машину. Водитель остался, а мы по протоптанной тропинке пешком направились к реке.

Солнце уже почти доходило до своего зенита. Щедро отдавало своё тепло людям и природе. В лесу пахло прелостью и сыростью. Ветра не было, и потому стояла влажная духота. Ближе к берегу, воздух стал свежее и легче стало дышать.

Тропинка, по которой мы шли к берегу, вывела нас на небольшую полянку. И тут перед нами открылся великолепный пейзаж. Впереди нас, метрах в пяти-шести раскинулась мощная, широкая река, название которой — Северский Донец. Она несла свои мутноватые воды после дождя к своему старшему брату — Тихому Дону, чтобы слиться с ним и дальше продолжить путь вместе на юг, давая жизнь многим городам, станицам и хуторам. Далее к морю — Азовскому.

Левый, пологий, равнинный берег этой реки, сколько можно было охватить взглядом, был покрыт тёмным густым, высоким, просыпающимся от зимней спячки, одетым сверху зелёным ковром лесом.

Зелёный ковёр тянулся по всей равнине и далеко за горизонт. Над зелёным ковром голубело чистое, безоблачное небо.

Правый берег — более крутой и холмистый. Холмы необычайно живописны. У их подножия и вдоль крутого берега раскинулись рощи, дубравы. Склоны холмов также были покрыты зелёным ковром. Заросли кустарников: терновника, шиповника и боярышника покрыты цветущими куполами.

— Красотища-то какая! — невольно вырвалось у меня. Я прислонился к стволу старой осины и точно замер, опьяненный ароматом весны и восхищенный красотой природы и синевой заречных далей. Дышалось свободно и легко. Всюду было слышно пение птиц, особенно соловья. Так бы, кажется, бесконечно стоял, смотрел, слушал…

— Красота — это хорошо и приятно. Можно любоваться бесконечно, — вдруг заговорил Макаров, стоя на краю берега, ища взглядом, видимо, нашего проводника. — Но, красота нам не поможет раскрыть преступление. Надо действовать!

Я подошёл к нему и остановился у самого края берега. Под ногами, на высоте более двух метров, бурно шумела вода. Я обвел взглядом сначала правый берег. Берег, где мы стояли, высокий и потому, ближе ста, примерно, метров, не видно никаких рыбаков. Далее, где берег плавно опускался к воде, было видно несколько рыбаков.

Слева — И. Г. Макаров, справа — Р. В. Ложнов

— Иван Григорьевич, у тебя, как со зрением? Я, как не пытался определить, есть ли среди рыбаков железнодорожник, так не определил. Кажется, все эти шестеро, как будто договорились, одеты в чёрное. Глянь-ка, может, ты определишь?

— Рудольф Васильевич, я давно уже определил. Там нет нашего проводника. А вот разглядеть левую сторону берега мешают деревья и кустарники, которые так близко расположились у самого берега. Кроме того, река слегка уходить влево. Придётся искать нам нашего рыбака, двигаясь в противоположном направлении, то есть влево.

— Ну что сделаешь, выхода другого у нас нет, — поддержал я Макарова. — Хочешь, не хочешь, идти надо. Пошли!

Идти у самого берега мешали деревья и кустарники и поэтому приходилось обходить их, тем самым преодолевая путь. Временами удалялись от берега на приличное расстояние. Плутая меж деревьев и пройдя примерно метров двести-триста, неожиданно мы вышли к берегу реки. Мы остановились.

Макаров первым подошёл к берегу и стал осматривать его. Вдруг он рукой показал в сторону одного рыбака в чёрной одежде, рыбачившего на выступе невысокого обрыва. Рыбак находился от нас, примерно, в ста метрах. Минут через десять, снова обходя деревья и кустарники, мы вышли на тропинку. По этой тропке мы вышли к рыбаку. К нашей радости, рыбак оказался в железнодорожной одежде.