Записки штурмана - [11]

Часов в 9.00 утра в РВК привезли раненого летчика-истребителя. Побеседовали с ним, он рассказал о себе: старший лейтенант Тарасов (имя и отчество я забыл). В воздушном бою снаряд немецкого истребителя залетел в кабину его Миг-3, попал в пистолет, который висел у него на поясе и разорвался. Он был ранен в живот.

Кстати, подъезжая к Ново-Ржеву мы обратили внимание на то, что в болоте из тины торчит хвост самолета со звездой, - это оказывается был его самолет. Сам он покинул самолет на парашюте, так как тот горел.

Военком заказал через свою жену обед. Обед был с водкой. Мы здорово поели, выпили и уснули в саду. В обед с Тарасовым стало плохо, его рвало, изо рта ползла пена, он терял сознание и тут прилетел самолет за мной. Я принял решение отправить самолетом Тарасова, а сам вечером вместе с ранеными уехал санпоездом со станции Беженица.

Вечером до моего отъезда на Новоржев был налет "юнкерсов". Здесь я впервые побывал под бомбежкой. У меня страха не было, ибо я знал, что бомбы в меня не попадут - они шли с отклонением. Но для других это было страшно и действовало ужасающе. По-моему особого вреда бомбежка не причинила, ибо они бомбили аэродром, а он был пуст.

Вечером мы погрузились в санпоезд и со станции Беженицы двинулись на север, что мне и было нужно, для того, чтобы добраться до города Дно, откуда мы взлетали и где я оставил свой авиаполк. В Дно прибыл часов в 11 утра 7 июля. Когда я добрался до аэродрома, то меня там ожидало разочарование - на аэродроме самолетов не было, одни тылы. Меня направили в Старую Руссу. Очень трудно добирался в Старую Руссу. По железной дороге пропускали только военные эшелоны и грузовые поезда. Пассажирского движения не было. Я устроился в вагон со строевым лесом, забрался на бревна и ехал до Старой Руссы до следующего утра. Было холодно, хотелось есть. На мне была единственная теплая вещь шерстяной свитер.

А главное я был без документов. Почему-то было такое указание, что документы в полет не брать. Все документы перед вылетом мы сдавали в штаб полка.

Меня мучил голод. Помню на одной станции я, рассказав о себе, попросил у наших красноармейцев поесть. Они мне дали консервы - "говяжью тушенку" и хлеба. Я до сих пор помню эту вкуснятину, которую съел моментально.

Прибыл я в Старую Руссу через сутки и меня снова ожидало огорчение - где находится наш авиаполк не знают. Сказали, чтобы я добирался своим ходом в Калинин. Испытание на выносливость продолжилось.

Только утром 12 июля я добрался до Калинина, где раньше базировалась наша авиадивизия. Здесь меня покормили, дали свежее белье (перед этим я искупался в Волге), а вечером по рекомендации начальника гарнизона я отправился опять по железной дороге в город Ржев, где базировалась наша 46-я БАД. Там должен был находиться и мой полк. Прямого пути до Ржева не было, только через Торжок. Кое-как добрался до Торжка и меня сразу потянуло на аэродром. На аэродроме стояло какое-то учебное подразделение. Командовал им полковник, фамилию его не помню, кажется Никитин.

У них я переночевал и утром, часов в 11, за мной пришла легковая машина М-1. Меня повезли в город в Особый отдел, к представителю НКВД. Разговор получился неприятный. Старший лейтенант из Особого отдела допросил меня и после моих ответов стал меня обвинять. Ему было непонятно, как это так другие члены экипажа погибли, - а ты остался живым? А почему ты не погиб? Несмотря на мое разъяснение, он не хотел понять, что я оставшись в живых могу принести пользу для Красной Армии и Родины в борьбе с немцами. Словом я с ним поругался, он меня выгнал из кабинета и я поплелся пешком на вокзал, чтобы добраться до Ржева.

Вечером 14 июля, прибыв на вокзал я обратился к коменданту станции, младшему лейтенанту. Объяснил ему свое положение. Он выслушал меня внимательно и порекомендовал обратиться к начальнику эшелона, который стоит на вокзале и следует через Ржев в Вязьму.

- "Кстати, в эшелоне авиационная база", - сказал он.

Я обрадовался. Подошел к эшелону, спрашиваю где начальник эшелона у дежурного старшины. Он меня подводит к вагону. Дверь открывается - в вагоне сидят четверо и играют в карты. Дежурный доложил начальнику. Начальник, не глядя на меня, увлекшись игрой в карты (по моему он был в звании политрука, помню, что на петлицах была черная каемка), отдал команду: - "Посадите его в вагон гауптвахты".

Дежурный привел меня к этому вагону. Открыл - он пустой, на полу навалено сено. Я залез в вагон, и тут он совершенно неожиданно для меня закрыл дверь на засов. Я растерялся, а потом начал стучать в дверь чем попало и требовать коменданта станции. Дежурный, проходя мимо вагона услышал мои требования и пообещал выполнить мою просьбу. Было уже темно, когда пришел комендант и начальник эшелона, открыли вагон и комендант станции говорит начальнику эшелона, вот уже здесь я увидел звезды на рукаве, точно политрук:

- "Это товарищ такой же как и вы, военный летчик, только он больше видел чем вы. Он заслуживает Героя, а вы так с ним обращаетесь", - забрал меня и увел к себе. Затем пригласил какого-то машиниста, который перегонял паровоз из Торжка в Ржев, приказал взять меня к себе на паровоз и отвезти в Ржев.