Записки сельского священника - [8]

В мае 1982 года по благословению правящего архиерея я перешел из Курско-Белгородской епархии в Вологодскую и был назначен настоятелем Свято-Ильинской церкви г. Кадникова Сокольского района. Церковь на весь большой район одна, работа без выходных, требы четыре-пять дней в неделю, нередко приходилось ездить за 40—50 километров, а там пешком по грязи и снегу. Ни минуты свободной нет, а меня только за первые два месяца вызывали в райисполком шесть раз. Приходилось отменять требы й идти, потом придумал совмещать эти беседы с начальством с требами в самом Соколе. "Вы совершаете причащения в Соколе, а это город областного подчинения, здесь вам служить нельзя" — вот тема одной беседы. "Причащать в больших многоквартирных ) домах нельзя, ваше пение часто слышно за стеной, а это религиозная пропаганда и нарушение свободы совести: люди не хотят, что-|бы в их квартирах были слышны молитвы" — вот основная тема

24

25

другой. "Вы собираете в одном доме более трех человек для совершения религиозного обряда, это строжайше запрещено" — вот повод для третьего вызова[10]. "Ходить в такой одежде запрещается, это возбуждает во всех людях нездоровое любопытство. Кроме того, возможны какие-то эксцессы, предупреждаю, что мы за них ответственности нести не будем, сами виноваты. Такую одежду надо подбирать под пальто и прятать или носить с собой в чемодане". И с каждым разом все яснее и настойчивее звучали нотки угрозы: "Погоди, доходишься, доспоришься, доиграешься. Не таких уламывали". Однажды прямо сказали: "Один уже перед уполномоченным на коленях стоял, умолял вернуть регистрацию, обещал исправиться. И ты постоишь". Но чаще мне грозили все же иносказательно или с шуточками, а старосте и казначею — явно для передачи мне — без обиняков, ясно и открыто. Трудились и сами. Объезжали деревни и села, где я совершал требы: может, у кого-то деньги брал, может, без квитанции где-то служил. Несколько раз приезжали, беседовали со старостой, проверяли корешки от квитанций на требы, без разрешения заходили в мою квартиру в церковном доме, осматривали ее.

Наконец было решено перейти от слов к делу.

— Садитесь. По заданию Сокольского горкома партии и горкома комсомола нами была создана оперативная группа из комсомольского актива города. В четверг на прошлой неделе эта группа установила за вами наблюдение, когда вы направились с автовокзала на центральное кладбище. Вы оставались на кладбище с 9 часов утра до 13 часов 25 минут. При этом вы надели зеленое цветное облачение поверх вашей священнической черной одежды, вы махали кадилом, из которого постоянно шел дым, и пели религиозные песнопения. Когда вы пришли на кладбище, вас уже поджидала у ворот группа из семи человек, потом вокруг вас собралась толпа до 18 человек, состав которой постепенно менялся. Один мужчина и три или четыре женщины из этой группы стали помогать вам в пении и постоянно сопровождали вас по кладбищу. Нам уже удалось установить фамилию, имя, отчество и место жительства двух из них, надеемся выявить и остальных, с ними тоже будет проведена соответствующая работа. Комсомольцы сделали во время вашей службы фотоснимки, лица на фотографиях не все можно четко различить, но все же они позволяют неопровержимо доказать факт проведения службы под открытым небом вне ограды молитвенного здания без разрешения

26

или даже уведомления местного Совета. Вы систематически злостно нарушаете действующее в нашей стране законодательство о культах, о чем вам было сделано несколько официальных предупреждений. Обо всем сказанном составлен соответствующий акт с подписями всех восьми членов оперативной группы, к акту приложены фотографии. В ближайшее время вы, члены исполнительного органа Ильинской церкви и помогавшие вам в исполнении религиозного обряда лица будете приглашены для повторной беседы, потом вы все будете привлечены Сокольским райисполкомом к административной ответственности. Опровергнуть доказательства вам не удастся.

— Зачем же так сложно? Зачем было восемь человек от работы или учебы отрывать и посылать их несколько часов следить за мной? Я могу представить вам все эти "неопровержимые оперативные данные" без всякого комсомольского актива. Когда я в следующий раз пойду служить панихиду или отпевать кого-то на центральном кладбище, я предварительно позвоню в райисполком и приглашу на службу всех сотрудников, которым нечего будет делать в это время. Если кто-либо из вас пожелает помочь мне в пении, я принесу свои тетради, в которые переписан чин отпевания мирян и которые я всегда раздаю на кладбище людям, соглашающимся помочь мне в службе. В тот день, о котором вы говорили, все пели тоже по моим тетрадям: требников, к сожалению, не хватает. Законодательство в тот день я ни в чем не нарушил и твердо обещаю впредь не нарушать, служба на кладбище и в крематории никогда за последние 50 лет не была запрещена на всей территории РСФСР. Давайте посмотрим по законодательству.

—  Вологодский облисполком и Сокольский райисполком подобные службы категорически запрещают. Мы такого законодательства, о котором вы говорите, не знаем.