Записки русской гейши - [33]

— Кольцо стоит тысяч двадцать — тридцать, дешёвое короче, его можешь просто так забрать, а браслет стоит сто пятьдесят тысяч, его получишь, если позволишь мне поцеловать грудь. Выбирай.

Я выбрала кольцо.

— Ну, и дура, — заметил он. Минут пять побегал за мной вокруг стола, безуспешно пытаясь схватить за сиськи, потом смирился с неудачей, вздохнул горестно и отвёз в клуб.

Тогда, десять лет назад, он был владельцем филлипинских хостос-клубов, но одна русская девица догадалась родить ему ребёнка, он женился на ней и поменял филлипинок на русских. Сейчас на Кинсичё около полудюжины его клубов и главный их конкурент тот, в котором работаю я. Года полтора назад он заплатил полицейским, чтобы они устроили здесь облаву и закрыли клуб. Правда через неделю клуб снова открыли, но девчонок, которых в тот день арестовали, две недели продержали в тюрьме, допрашивая, а потом отправили на родину…

С тех пор Бриллиантового не пускают в “Мирубэзу” (так называется клуб, в котором я работаю, но как переводится это слово не знают даже японцы).

— У нас тут — просто рай, — объясняет Кити девчонкам. — Гостей до фига, пенальти ни каких платить не надо, а там — клуб маленький, гостей кот наплакал, если не сможешь в неделю два дохана сделать — пять тысяч йен штраф.

— А если больше двух сделаешь? — спрашивает одна из девчонок.

— Ни каких премиальных. Да никто и не делал больше! Два раза смогла — считай, уже повезло. Деньги за риквесты, доханы и выпивку выдавали по понедельникам, если в этот день у тебя не было ни одного заказа — все деньги, заработанные за неделю, отбирали.

— Как отбирали?!

— А вот так — не выдавали и всё. Такое наказание. Только семь тысяч на питание. Иногда девчонки по тридцать — сорок тысяч теряли. Представляете такой облом? Желание работать отбивало напрочь! Зачем всю неделю надрываться, если в понедельник всё дяде Бриллиантовому отдашь? Зарабатывать удавалось только благодаря любовникам, а иначе привезёшь домой одну зарплату…

— Ну, а разве гости по понедельникам не помогали? — спрашиваю я. — Вот у нас по понедельникам дохан десять очков, так полный клуб всегда сидит.

— Я говорю — только любовники помогали, а простых гостей фиг уговоришь. Здесь мужики по понедельникам помогают тебе стать популярнее, а там копейки тобою заработанные получить. Чувствуешь разницу? Иногда создавалось впечатление, что они специально отказывались по понедельникам приходить в клуб — чтобы наказать тебя, чтобы ты не смогла получить те деньги, которые благодаря им же и заработала.

— Вот свиньи! — была общая мысль.

— Мне иногда кажется, что в глубине души они ненавидят нас даже больше, чем мы их, — замечаю я.

— Не думаю, что они нас ненавидят, — возражает Кити. — Мы для них кто? Игрушки. А они для нас хлеб — хлеб с маслом, а иногда и с икрой.

Я невольно рассмеялась, вспомнив бутерброды, которые ела полчаса назад, правда, не очень весело рассмеялась…

— А в других его клубах система ещё хуже, — продолжает Кити, — Там, если у тебя за день не было ни одного заказа, то на следующий день ты должна работать в костюме зайчика плейбоевского, знаете, это такие купальники закрытые, с хвостиком и ушками? А по понедельникам все работали в нижнем белье — трусики, бюстгальтер и сорочка полупрозрачная…

Все девчонки уже под впечатлением от этого жуткого рассказа, и я тоже — представила свои толстые ляжки, выставленные на всеобщее обозрение… И хвостик с ушками… Это в мои то годы?! Кошмар.

— Девчонок, работавших раньше в провинции, всё устраивало, потому что в их клубах системы бывали и более жёсткими. А вот те, что раньше работали здесь, все были не довольные, и рано или поздно сбегали — возвращались домой. Что тоже было не просто, потому что у нас отбирали паспорта и билеты, и если ты хотела уехать раньше положенного срока, то должна была отдать Брюлику деньги за билет — сто десять тысяч йен. А у нас тут: хочешь — работай, не хочешь — скатертью дорожка!

— Потому наш клуб и самый популярный русский клуб в Токио вот уже десятый год, что здесь к нам, как к людям относятся, — подвожу я итог этого рассказа но, немного подумав, добавляю, — Только на кофе экономят, и кондиционером этим долбанным нас скоро заморозят! — последнюю фразу я прокричала.

— В чём дело, Джулия? — спрашивает Ишиваки.

— Я не понимаю, я сейчас где — в Токио или в Сибири? — отвечаю я вопросом на вопрос.

Он с видом великого одолжения делает кондиционер потише.

— А вы слышали, что на Кинсичё открылся клуб, в котором русские мальчики работают? — спрашивает девушка, которая в туалете, шутя, назвала меня “неподражаемой”. Её зовут Нера — она ездит в Японию так же давно и часто как я. Татарка по национальности внешне похожая на японку, только в сто раз сексапильнее любой японки, она пользуется неизменным успехом у гостей благодаря лёгкому и весёлому характеру. Одно время, я и сама была в неё почти влюблённой…

Все девчонки слышали про этот клуб, но никто там ещё не был, а вот Нерка уже была, что не удивительно — она известная тусовщица.

— Так себе мальчики… Их всего человек пять, все из Хабаровска — они здесь не только за столиками сидят, они одновременно и за официантов работают, и шоу-тайм показывают — танцуют. Танцуют, правда, хорошо, но внешне… Все низкорослые и худенькие как японцы, волосики у всех светлые, мышиного оттенка, мордочки никакие… Не станет этот клуб популярным с таким материалом.