Записки прокурора - [73]

Коршунов поехал в область. Потом в Липецк, к родным Лугового-Гребцова. Всесоюзный розыск результатов пока не дал. Связи в городе, помимо Максимовой, установлены не были. И поэтому Гранская отправилась в колонию, где отбывал наказание квартирант Шатровых.

В её отсутствие позвонили с завода и сказали, если Гранская действительно хочет у них работать, пусть оформляется немедленно. Я отправился к директору. Получилось так, что бывший начальник отдела кадров неожиданно срочно совсем уехал из города: нашёл обмен на квартиру где-то у моря.

Я стал объяснять директору, что Инга Казимировна будет буквально через несколько дней, просил подождать и, к своему удивлению, встретил странное упорство. Сейчас или никогда.

Я уже проклинал себя за то, что Инга Казимировна лишается места, на которое стремилась. Я пошёл к секретарю райкома. Лишь после его вмешательства директор завода смягчился.

Можно представить, с каким настроением я встретился с Гранской, когда она вернулась из командировки. И удивился, когда она, выслушав меня с олимпийским спокойствием сказала:

— Спасибо вам большое за хлопоты. Я съезжу на завод. Думаю, все будет в порядке.

— О чем речь! — воскликнул я. — Немедленно сдавайте все дела и оформляйтесь.

— Гоните, — сказала Инга Казимировна.

Я растерялся. Вроде бы шутит? Что-то не похоже.

— Я вас не понимаю…

— Захар Петрович, надо закончить дело.

— Я не хочу, чтобы вы… Это дело, потом другое, третье… Закончим без вас.

Она неожиданно улыбнулась.

— Если бы я не проработала с вами столько лет…

— Так вы что, не хотите на завод?

— Хочу.

— В чем же дело? — Я окончательно был сбит с толку.

— Если я им нужна, подождут… Вас интересуют результаты моей поездки?

— Конечно, — буркнул я, удивляясь её спокойствию. Потом подумал, что она просто не представляет, какие тут страсти бушевали вокруг неё.

— Так вот, результаты не очень важные. — Это она уже сказала с грустью.

— И все же?

— Интерес представил, пожалуй, только заключённый Кирьянов. Бывший доцент. Они вместе с Гребцовым активно участвовали в художественной самодеятельности.

— За что он сидит?

— Брал взятки с абитуриентов.

— Что он сообщил?

— Говорит, что с Гребцовым было интересно общаться. Оба они, мол, интеллигентные люди. Доцент — химик по специальности. Этот — закончил три курса мединститута.

— Значит, наш разыскиваемый почти врач… И что они делали в художественной самодеятельности? Пели? Танцевали?

— Нет. Они показывали фокусы, забавные химические опыты.

— Гребцов ещё и в химии разбирался?

— Не очень, как сказал доцент. Гребцов хорошо знал психологию зрителей. Какая там, в сущности, химия? Примитив. Чем нас удивляли в школе? Всякие фейерверки, изменение цвета… Но доцент говорит, что Гребцов придумывал эффектные трюки. А после Кирьянов читал популярные лекции о химии. Когда Гребцов вышел на волю, доцент очень сокрушался, что не мог найти другого такого напарника.

— Значит, как говорится, зарыл свой талант в землю… Ещё что?

— Больше ничего… А что у Коршунова?

— Пока не вернулся.

— А чем пока заняться мне?

— Идите на завод.

— Зайду. Сегодня же.

…А когда мы встретились на другой день, Гранская сказала, что виделась с директором. Все якобы улажено. Она проштудировала дело, по которому проходил Гребцов и которое поступило к нам в её отсутствие.

— Ну и разносторонний парень этот Гребцов, — покачала головой Инга Казимировна. — Вот за что он сидел. На заводе автомобильных и тракторных запчастей действовала шайка расхитителей. Гребцов работал в отделе сбыта. И «по совместительству» помогал сбывать краденую продукцию частным лицам. На его долю в общей сложности пришлось около четырех тысяч рублей. Большую часть из них конфисковали.

— Таким образом, от этой операции он не мог укрыть большую сумму?

— Ни в коем случае.

В это время за окном раздался скрип тормозов. Мы с Гранской выглянули в окно.

Из милицейского «газика» выскочил Коршунов и быстро зашёл в подъезд прокуратуры.

— Удивительно: Юрий Александрович спешит, — сыронизировал я.

— Да, слишком уж энергично, — улыбнулась следователь.

Через мгновение старший лейтенант был уже в дверях:

— Разрешите?

— С хорошими новостями или нет? — полушутливо спросил я.

— Луговой-Гребцов задержан в Ленинграде, — сказал Коршунов.

— Все-таки Ленинград! А мы вас уже заждались, — сказала Гранская.

— Задержался… Вышли на него через тётку. Там проживает.

— Это новость номер один, Юрий Александрович. Можно вас поздравить.

— Не меня. Всесоюзный розыск.

— Ваше ведомство все-таки, — сказал я. — А что с дензнаками?

— Был я в научно-техническом отделе УВД области. И в Москве.

— Ого! — улыбнулась Гранская.

— Мы вам, говорят, скажем, чем выполнена подделка, каким способом, каким красителем, но с какой целью — увы… Всяческие архивы поднимали. Не то. Наш случай — впервые.

— В историю войдёте, — подбодрил я следователя и старшего лейтенанта.

— Или только в географию, — отшутилась Гранская. — Так у вас все, Юрий Александрович?

— Да как вам сказать, — пожал плечами Коршунов. — Та рыбка или не та… В Лосиноглебске недавно задержан органами милиции подозрительный гражданин. Весь день ходил по магазинам и менял мелкие деньги на сотенные. С большой неохотой соглашался на пятидесятки.