Записки прокурора - [3]

— Самыкина вы знаете?

— Видела несколько раз. Приезжал с Борисом.

— Самыкин утверждает, что они с Кривелем были у вас во вторник одиннадцатого числа. Вы его, говорит, чаем поили…

Зоя стряхнула со стола невидимые соринки и, пожав плечами, произнесла:

— Напутал, наверное…

Подписывая протокол, она встревожилась.

— Поверьте, Борис честный человек. Конечно, кто из нас без недостатков? Есть они и у Бориса. Но насчёт честности — поверьте мне…

Ни о каком драпе, естественно, я не спрашивал.

Вернувшись в прокуратуру, я внимательно прочитал протокол допроса. Под ним полудетским почерком было выведено: «З.Иванцова». Западные графологи утверждают, что по почерку можно определить характер человека. Что ж, если верить им, Иванцова — человек бесхитростный. Может, так оно и было. У меня самого осталось именно такое впечатление.

Значит, врёт Самыкин… Но для чего ему надо было присочинять, что с базы они заезжали к Зое?

Вечером того же дня я произвёл обыск в доме Самыкина. Его самого не было.

— С работы ещё не приходил, — объяснила его жена Анна Ивановна, худая женщина с усталым лицом.

Наш приход с участковым уполномоченным милиции и понятыми сильно напугал её. Было видно, она хочет спросить о чем-то, но не решается. Наконец Анна Ивановна не выдержала и подошла ко мне.

— Скажите, прошу вас, что он сделал? Лучше правду, чем мучиться…

— Успокойтесь, Анна Ивановна, — смутился я. — Может, ваш муж и не виноват…

Но в это время участковый, роясь в большом сундуке, воскликнул:

— Есть, товарищ следователь! Вот посмотрите.

Он извлёк отрез зеленого драпа, точно такого же, как пропавший. Измерили. В куске было три метра.

— Откуда у вас этот отрез? — спросил я.

От волнения Анна Ивановна стала заикаться.

— Коля… Муж… Купил…

— Когда?

— Недавно. Во вторник, когда в Ростов за товаром ездил…

Мы переглянулись с участковым уполномоченным.

— Утром мы поругались. Не очень чтоб шибко, но он так хлопнул дверью…

— рассказывала Анна Ивановна. — Ночью вернулся поздно, усталый, к щам не притронулся, лёг спать… На следующее утро встал, глаза виноватые. «Погорячился я, Нюра, — говорит. — Ладно, хватит нам грызться. Я вот что тебе купил». И даёт мне этот отрез. «Пальто справь, — говорит. — А то в телогрейке небось стыдно уж ходить…» Ну, я, конечно, обрадовалась. Не очень-то Николай обо мне заботился…

На следующий день я вызвал Самыкина. Он тоже утверждал, что купил драп в универмаге в Ростове, когда ездил с Кривелем на базу.

Пришлось ехать в этот универмаг. Я предъявил продавцам в отделе тканей фотографию Самыкина и образец драпа, найденного у него дома. Драп такой в магазине действительно продавали. А вот Самыкина продавцы припомнить не могли.

Неужели он опять сказал неправду, как и про разъезд?

Райком партии поручил мне прочитать в железнодорожном клубе лекцию «Об охране социалистической собственности». И вот, придя в очередной раз в больницу проведать Бекетина, я решил посоветоваться с ним, как это сделать поинтереснее.

— Поменьше общих рассуждений и прописных истин, — посоветовал мне Илья Николаевич. — Покажи лучше на конкретных делах…

Народа в клубе собралось много, в основном молодёжь. Я отнёс это за счёт того, что после лекции должны были состояться танцы. И особого интереса к лекции не ожидал. Однако я ошибся. Слушали внимательно. Наверное, потому, что я рассказывал о делах, расследованных в нашем районе, о людях и местах, известных присутствующим. Под конец мне задали несколько вопросов. В частности, в одной записке спрашивали, имеются ли у нас нераскрытые преступления. И тут меня осенила мысль рассказать об истории с пропажей драпа. Что я и сделал, попросив тут же, если кому-нибудь что-либо известно об этом, сообщить в прокуратуру.

Но, увы, на этот призыв никто из зала не откликнулся. А я почувствовал даже какую-то неловкость: чего доброго, подумают, слабак, не может раскрыть такое простое преступление, о помощи просит…

И надо же такому случиться! Когда я уже одевался, ко мне подошёл парень лет двадцати.

— Мне кажется, я могу вам помочь, — сказал он. — Я видел человека, который украл драп.

— Как? — От неожиданности я растерялся.

— Почти так же близко, как вижу вас.

— Когда, где? — спросил я.

— Около разъезда Восточного, в тот вторник, о котором вы говорили.

— А подробнее?

— Понимаете, я здесь на практике. Сам учусь в железнодорожном техникуме. Мы с Соней Белошапко — она тоже из нашей группы — в тот вечер были возле разъезда. Там стояла грузовая машина около домика… Мы увидели мужчину, который нёс тюк. Заметив нас, он повернул в сторону лесополосы. Мы тогда, конечно, не придали этому значения.

— Лицо запомнили?

— Да. Он как раз прошёл под фонарём.

Так познакомились мы с Олегом Щетининым. Я попросил его прийти завтра ко мне в прокуратуру вместе с Соней Белошапко. Щетинин обещал прийти, а Сони, к сожалению, в районе не было. Но она должна была вернуться дня через два-три.

Назавтра утром Олег был у меня в кабинете. Я попросил его составить словесный портрет человека, который нёс тюк. Щетинин оказался толковым парнем. Наиболее запоминалось из его описания предполагаемого вора, что тот имел крупный нос с горбинкой и кудрявые волосы. Рост, к сожалению, Олег назвать не мог: человек шёл согнувшись под тяжестью ноши.