Записки переводчицы, или Петербургская фантазия - [3]

— Простите, вы не берете матрешки?

— Нет, не беру, — отвечали мне даже не взглянув.

— Извините, вам не нужны матрешки? Я художник.

— Не нужны.

Я обошла весь садик и грустно побрела прочь, прижимая к груди свою девочку. И вдруг...

— Жэ-энш-шина, вы художник? Покажыте.

Последним в ряду стоял бронзовый восточный красавец с карими глазами и длинными ресницами — как у моей Неточки. На столике теснились симпатичные румяные матрешки; сзади, на садовой решетке, висели оранжевые и синие картины, напоминающие живопись Сарьяна.

Было видно, что моя матрешка торговца поразила. Он в недоумении ее крутил, рассматривал с разных сторон, потом симпатично и широко улыбнулся:

— Слушай, а почему он такой печальный, а? Голова, наверное, болит... Лак очень хороший — ты все сам делал?

Он явно игнорировал женский род.

— Сам, — грустно ответила я и потянулась за матрешкой.

Он отвел мою руку:

— Слушай, ты художник, и я художник. Я возьму твой печальный матрошка, но на комиссию.

— Как это?

— Продам — заплачу. Приходи через неделю.

Я ему не поверила, однако матрешку отдала и пошла.

— Меня Толя зовут! — крикнул он.

— А меня Анна! — не оборачиваясь, сказала я.

Через два дня, когда я гналась за троллейбусом по Невскому (не было денег на маршрутку), услышала, что меня зовут.

— Ана! Анна! Твой матрошка продался тот же день. — Толя развел руками. — И этому американцу нужно еще две... Рисуй быстрей, Анна!

Толя оказался тем человеком, который обеспечил Владкины и мои желания. Теперь мы могли воплотить в жизнь накопившиеся мечты — после длительного поста это было великолепно! Владик расправил плечи и смотрел на меня с восхищением и уважением. Мои матрешки шли нарасхват, и мы радостно тратили деньги. Жизнь улыбалась. Как здорово, что у нас есть маг и волшебник дядя Толя! Казалось, что так будет всегда, пока однажды не наступил «черный четверг».

Наш матрешечный день выпадал на четверг, но Толя почему-то не позвонил, и я, недоумевая, отправилась к садику. Тяжелый пакет оттягивал руку, на душе было тревожно, я отвлекалась, считая виртуальные деньги (сумму заказа обговорили заранее, большую часть ее предполагала отдать на ремонт детсада).

А дальше началась «черная магия»: Толи не было... Он бесследно исчез, растворился вместе со столом, картинами и тележкой. И ничего о нем не напоминало. Это была катастрофа, и соседка, случайно заглянувшая в мои испуганные глаза, внесла ясность:

— Его нет и не будет, уехал домой.

— Как домой? А заказ?

Дама еле заметно усмехнулась:

— Он теперь сам... заказ.

— Рэкет?! — в ужасе закричала я.

На нас обернулись.

— Не ори, пожалуйста. — Женщина занервничала. — Рэкет вон, рядом стоит. — Она незаметно кивнула в сторону парня в синем плаще, который с интересом посмотрел на меня. — Я ничего не знаю. Сказали, уехал домой. Ты тоже иди домой. Уехал и уехал. Что такого?

— Но постойте! Я же потратила уйму времени! Может быть, вы заберете заказ? Мои матрешки хорошо уходят.

— Нет. — Тетка прищурилась и покачала головой. — Мне не нравятся твои печальные матрешки. Глаза у них черные, смотрят по-дурному. Не матрешки — ведьмочки: сглазили они, видать, нашего Толяна.

— Что вы такое говорите? Почему сглазили?

— Так всегда все было о’кей, и вдруг он с ними подрался. С чего бы, а?

— Его похитили?

— Совсем ненормальная? На него штраф повесили, только, говорят, успел сдернуть. Слушай, иди домой, а то сейчас заказ в счет Толиного долга заберут и будешь потом на них бесплатно ишачить.

Парень в плаще сделал шаг ко мне. Я опрометью кинулась к остановке.

— И прекрати заниматься не своим делом, до добра не доведет, — сказала тетка мне вслед. — Какой из тебя коммерсант? Ступай в школу или библиотеку! А сюда не лезь, интеллигенция...

И мы с Владом покатились назад — к нищете и бесплатным обедам. Ах, как я жалела о своем легкомыслии! О том, что просадила все деньги. Однако сделанного не вернуть... Мы снова гордо проходили мимо киндер-сюрпризов. Влад по-джентльменски молчал и ничего не клянчил. У меня было свое наказание: пила на завтрак полезный цикорий и мечтала о чашке кофе с куполом пены. Запоздалая экономия не спасла — деньги за ремонт все равно потребовали.

— Анна Александровна, в чем дело? Вы всех задерживаете.

Передо мной стояла нереально красивая блондинка с русалочьими глазами — председатель родительского комитета. Ее золотые волосы водопадом рассыпались по худеньким плечам, облаченным в деловой костюм. Я совершенно потерялась, поплотнее запахнула казенный халат и почувствовала желание исчезнуть.

— Елена Сергеевна...

— Вы одна, я понимаю, но вы, как сотрудник, платите всего пятьдесят процентов. Это же смешная сумма... Разве вы не хотите, чтобы Владик ходил в чистый и красивый садик?

— Хочу, конечно, хочу. Вы даже не представляете, как я хочу... А можете еще дня три подождать?

— Три?

Шелковые ресницы затрепетали, по зеленым озерам пробежали тени. Лена внимательно посмотрела на меня.

— Анечка, вам надо найти человека, который будет о вас заботиться. Может быть, вам... одолжить денег? Это спасет ситуацию?

— Нет-нет, спасибо. Через три дня я принесу деньги.

И я отправилась искать заботливого человека. Мне нужен был человек, который даст работу. Вечером я не выдержала и расплакалась.