Записки партизана - [23]

, с которым мы связывались по телеграфу. Встреча была не особенно приятная, ибо во главе центра стоял некто Колосов[10].

С отступающими каппелевцами у нас было несколько боев, в результате которых было взято в плен около 4000 человек и около 5000 подвод со всяким имуществом и оружием.

Каппелевская армия состояла почти сплошь из одного офицерства; например, нами был взят в плен целиком морской полк, в котором нижних чинов-добровольцев было всего 40 человек, а остальные 120 человек — офицеры. Преследуя Каппеля, мы тоже несли потери, иногда очень чувствительные. Так, например, две наши роты, занимавшие одну деревню, через которую каппелевцам обязательно нужно было пройти, были полностью уничтожены, все партизаны изрублены и брошены под лед. Но в общем каппелевская армия была сильно нами потрепана.

Когда мы были заняты преследованием Каппеля, из Тасеева прибыл нарочный, сообщивший, что через Казачью двигается отряд белых. По выяснении оказалось, что это шли отряды во главе с генералами Казагранди, Сукиным, Петуховым и Галкиным. Силы этого отряда вместе с кавалерией по приблизительному подсчету составляли до девяти тысяч человек. Им навстречу было брошено 2 батальона пехоты и 2 эскадрона кавалерии под командой Ф. Астафьева. Противник после трехчасового боя отступил, воспользовавшись помощью местного самогонщика, дружинника^{46}, который вывел все их части тайгой на деревню Яковлевку и помог обойти наш фронт. В дальнейшем этот отряд прошел по Ангаре более 700 верст и вышел уже за Иркутском. Правда, выйти удалось очень незначительному количеству, ибо большинство из них было нами перехвачено по дороге мелкими партиями. За все это время заключенное нами с чехами условие выполнялось.

Когда штаб 5-й армии пришел в Мариинск и когда была установлена между нами телеграфная связь, то командование распорядилось, чтобы мы произвели наступление на чехов. От исполнения этого распоряжения мы воздержались, во-первых, из-за имевшегося у нас с чехами соглашения, во-вторых, потому, что считали необходимым сохранить железнодорожные сооружения. После того, как через мост на Кане нами был пропущен последний эшелон чехов, и, таким образом, срок договора истек, мы вступили с ними в бой. На восток, верст за 70, нами были брошены отряды, которым было поручено обойти чешские эшелоны и разрушить железнодорожное полотно. В результате несколько эшелонов с чехами были сброшены под откос, в том числе эшелон со штабом дивизии. Спустя несколько дней прибыла 30-я дивизия 5-й армии, и армейский совет прекратил свое существование. Вез вооруженные силы были влиты в 5-ю армию и подчинены единому командованию. Из состава же армейского совета был организован революционный комитет Канского уезда.

В заключение считаю необходимым указать, что в районе Енисейской губернии к концу 1918 года почти одновременно открылось два фронта^{47}: один — наш, а другой — Ачинско-Минусинский, которым руководили товарищи Кравченко и Щетинкин^{48}. Оба фронта за все время своего существования взаимно поддерживали друг друга и координировали военные действия. Так, когда противник стягивал силы против нас, товарищи Кравченко и Щетинкин со своей армией переходили в наступление, стремясь оттянуть на себя часть сил белых. Так же поступали и мы. Такой взаимной поддержкой друг друга мы не дали противнику возможности ликвидировать кого-либо из нас^{49}.

Своим выступлением мы не только дезорганизовали тыл противника, разрушили его коммуникационную линию и затруднили отправку подкреплений на Российский фронт, но и оттягивали на себя солидные силы белых, в общем количестве около ста тысяч, и тем облегчили борьбу Красной Армии^{50}.

МАТЕРИАЛЫ

I. ПАРТИЗАНСКИЕ ОТРЯДЫ И ВНЕШНИЙ МИР

Восстание тасеевцев нашло отклик в других волостях, и во многих из них были образованы отряды, которые в большинстве случаев имели с нами связь, но действовали, особенно вначале, несколько автономно. Так возникли отряды шиткинский, кучеровский, апанский, асанский и бурловский.

Шиткинский фронт был расположен от нас на расстоянии 250 верст. Связь с ним была сильно затруднена из-за отсутствия дорог. Железная дорога была в руках белых, и пробираться к шиткинцам возможно было только таежными тропами.

Вначале эта группа (Шиткинский фронт — ред.) не имела идейно выдержанной линии. Наряду с большевистским течением там существовало течение эсеровское. Восстание велось как под лозунгом восстановления власти Советов, так и Учредительного собрания. Эта двойственность давала себя сильно чувствовать вначале, при первых боях. Внутри самой группы происходили партийные распри между большевиками и эсерами, что, конечно, отражалось на боеспособности.

Мы, ввиду дальности расстояния и отсутствия удобных путей сообщения, могли влиять на борьбу этих группировок только так: посылали к ним наших агитаторов-пропагандистов.

Через два месяца после выступления шиткинцев нам удалось провести съезд, который прошел почти целиком под влиянием большевиков. С этого времени эсеровская группа стала уменьшаться, а затем и совсем прекратила свое существование^{51}. В мае, когда мы отступали, пришлось отступить и шиткинцам. Они заняли позиции по реке Чуне. С переходом в наступление они вновь заняли старые позиции. Это отступление количественно уменьшило их силы, но зато укрепило качественно, благодаря чему окончательно было изжито эсеровское направление.