Записки палеонтолога. По следам предков - [37]
Рис. 31. Мы ведем учет костей. Фото А. В. Ложкина, 1970.
Целых два дня мы, не отрываясь, вели учет костей. Их число вскоре уже перевалило за три с половиной тысячи.
Кости мамонтов были самые разнокалиберные, но преимущественно они принадлежали молодым и полувзрослым животным, а также некрупным старым самкам. Об этом говорили небольшие размеры зубов и нижних челюстей. Попадались косточки совсем маленьких мамонтят, пожалуй даже утробных, без эпифизов, так и оставшихся хрящевыми. Изредка мелькала одна-другая кость лошади, бизона, северного оленя, волка, росомахи, пещерного льва, и опять шли бесконечные «мослы» мамонтов.
Рис. 32. Деталь костяной россыпи. Фото автора, 1970.
Река Берелех веками врезалась и вгрызалась в мерзлый грунт яра, и по его склону из оттаявших на солнце слоев сползали разрозненные кости погибших слонов, обрывки шкур и полусгнивших туш, ржаво-белесые стройные и изогнутые бивни. В результате в русле реки, под яром, образовалось перемытое и переотложенное «кладбище» второго порядка. Из воды мы вытаскивали тяжелыми железными граблями уже почерневшие кости и бивни.
Геологи наладили, между тем, пожарную машину и начали резать склон струями из двух брандспойтов. Судя по паспорту, наша мотопомпа может выбрасывать 800 л воды в минуту — немного меньше тонны. Это страшная сила, и шутить с брезентовыми рукавами нельзя. Упругие, как удавы, они могут сбить с ног, покалечить. Струи бьют метров на тридцать, а в упор — как ножом врезаются в оттаявший на шестьдесят сантиметров грунт склона. При уклоне около 30° яр хорошо прогрет солнцем. Местами у бровки на нем выросли пышные злаки и желтые сложноцветные высотой по пояс. Однако, встретив в талом грунте кость или лед, жесткая струя тотчас взрывается фонтаном грязных брызг. Резать и размывать грунт у себя под ногами можно только имея сноровку, в брезентовом плаще, высоких резиновых сапогах, рукавицах. Все это быстро покрывается слоем тончайшей серой грязи.
Грунт насыщен замытыми костями. Они залегают в нем в хаотическом беспорядке. Вот оттаявший слой смыт на 50 кв. м, на глубину в 60—70 см, но дальше идет мерзлая толща с дерновинами, костями и бивнями мамонтов, какими-то горизонтальными линзами и вертикальными жилами прозрачного и мутного льда. Плоские и трубчатые кости оплетены космами жестких и упругих, как проволока, мамонтовых волос. Они здесь коричневые, желтоватые и отливают на солнце теплым золотом и бронзой.
Струи воды бьют теперь в погребенную залежь мерзлого дерна и костей как в бетонную стену, рассыпаясь тысячами брызг. Они срезают словно ножом выступающие участки ребер, лопаток и черепов мамонтов, не принося реальной пользы. Лишь в одном месте, где порода несколько податливее, показывается какое-то волосатое бревно, и после боковых отмывок удается извлечь заднюю ногу мамонта с большим куском толстой кожи, в который как бы завернута голая бедренная кость. Подошва ступни мамонта округла, слегка выпукла, диаметром в 27 см, шершава, с сеткой глубоких трещин. К сожалению, при извлечении ноги три тонкие покровные пластинки копытец, или, вернее, ногтей, диаметром в 50—60 мм, незаметно отвалились и потерялись в потоках бурой грязи.
Рис. 33. Древний ли это рисунок?
Посовещавшись, наши геологи — Б. С. Русанов, О. В. Гриненко, А. В. Ложкин — решают вызвать из Якутска ученого мерзлотоведа — Е. К. Катасонова. Мы связаны слабенькой рацией с оленеводческим поселком Берелех, который находится в 50 км по прямой, и уже оттуда рация геологов передает известия в Чокурдах.
Евгений Карпович Катасонов не замедлил явиться, добравшись из поселка Берелех на моторке оленеводов. На наших размывах прибавилось ученых разговоров о «криотурбациях», «инъекционном» и «жильном» льде, «гидролакколитах», «зырянском» оледенении, «каргинском» межледниковье, «сартанском» лессе. Для обычного человека все это казалось сложнейшей тарабарщиной, но наши землеведы буквально упивались такой терминологией, как бы жонглируя ею. Для меня на береговом песке была вычерчена простейшая стратиграфическая схема — то бишь последовательное наложение земных пластов. Оказывается, что лессовидные суглинки под нашим лагерем почему-то наиболее древние — «зырянского возраста»; нижняя толща холма, подстилающая «кладбище» мамонтов, соответствует «каргинскому интерстадиалу» и сложена будто бы наносами потоков и протоков древнего Берелеха и Индигирки «в эпоху внутривюрмского потепления» — тысяч этак сорок лет назад. Слой с костями мамонтов «вероятно, относится к совсем позднему отрезку времени, что-нибудь около 15 тысяч лет назад или того менее» и т. д.
Размыв костеносного слоя, между тем, продолжается. Постепенно мы превращаемся в опытных пожарных. Каждому занятно подержать в руках брандспойт, наблюдая, как хлещущая струя врезается в оттаявший грунт, уворачиваться от взрывов грязевых фонтанов, когда она натыкается на кость или мерзлоту, вырезать водяным ножом целые комплексы вмерзших костей и клочья коричневато-золотистой шерсти. Уже отмыто десятка полтора бивней разных размеров и качества. Некоторые из них очень красивы — ржаво-коричневые с поверхности и как бы отполированные. Бивни самок слабо изогнутые и относительно тонкие — 70—80 мм диаметром у выхода из альвеолы. Выясняется, что над костеносным горизонтом на метр выше располагается слой, насыщенный растительными остатками — корнями и ветвями ив, кустарниковой ольхи.
