Записки опального директора - [29]

Он был добрым, отзывчивым парнем и бескорыстно помогал своим друзьям, где только мог. Среди мальчишек нашей улицы он первым заимел велосипед. Тогда ещё мало кто из ребят нашего возраста в Красилове имел велосипед, а те немногие, которые стали счастливыми обладателями этого роскошного транспортного средства, обычно никому не давали им пользоваться и вызывали непомерную зависть окружающих. Безе родители подарили новенький взрослый велосипед на день рождения, когда ему исполнилось 15 лет. Как только он стал его хозяином, Безя тут-же стал учить меня кататься, а позднее нередко разрешал мне пользоваться им. Когда мы ездили на речку, в лес или в парк, он усаживал меня сзади себя, на багажник, что доставляло мне много радости. Своего велосипеда я так до самой войны и не приобрёл, хотя, к тому времени, у многих ребят моего возраста они уже были.

Отец Бези, дядя Яша, был глухонемым. Он, как и Безя, был высокого роста, здоровым и сильным мужчиной. Работал грузчиком на сахарном заводе и хорошо зарабатывал. Даже в голодные годы, когда зарплаты моего отца не хватало на хлеб и редко когда мы в нашей семье могли поесть вдоволь, Безина мама, тетя Фира, готовила каждый день вкусные обеды с мясом. Родители Бези были рады нашей дружбе и хорошо относились ко мне. Когда тётя Фира звала Безю обедать, она обычно приглашала и меня. Как правило, я отказывался, убеждая ее, что якобы недавно пообедал, но она догадывалась, что я обманывал ее из скромности и нередко настаивала на своём.

Запомнилось, как однажды, на Пейсах она угощала меня бульоном с мацой, курицей с фасолью, тейгалех и фруктами. Всё это было необыкновенно вкусно и мне было очень обидно, что всё это досталось только мне, а вся наша семья в то время голодала.

Когда я заболел астмой и часто из-за простуд и приступов болезни пропускал школу, Безя подолгу сидел у моей кровати, делал со мной домашние задания и рассказывал о школьных новостях.

Я очень любил Безю и дорожил нашей дружбой. Мы вместе закончили четыре класса еврейской школы, вместе учились в неполно-средней украинской школе, вместе поступили в восьмой класс, единственной тогда в Красилове, украинской средней школы, где до войны успели закончить только девять классов. В день окончания учебного года, в июне 1941-го года, как-бы предчувствуя предстоящую разлуку, мы с Безей сфотографировались на память.

Именно этот снимок стал единственным из множества личных, семейных, лагерных, школьных и иных довоенных фотографий, что чудом сохранился у меня, пролежав несколько долгих и трудных первых месяцев войны в моем комсомольском билете.

13

Летом 1939-го года, Зюня, как обычно, приехал на летние каникулы. Он, к тому времени, закончил 3-й курс педагогического института и ему оставался всего один год учёбы для получения диплома учителя истории и географии. Одновременно он заканчивал курсы Одесского аэроклуба, что, по его словам, приравнивалось к военному училищу лётчиков.

Трудно сказать чем он больше гордился - тем, что станет учителем, или тем, что в следующем году будет лётчиком. Он с восторгом рассказывал о своих чувствах во время учебных полётов и убеждал нас, что с удовольствием ушёл бы добровольно в армию, то есть в авиацию, если бы не Рахиль, которой он без устали восхищался. Зюня утверждал, что она самая умная, самая добрая и самая красивая девушка на земном шаре. Эту свою убеждённость он внушал всем нам, а главное Сёме, что было важно для одобрения им Зюниного выбора.

Все мы очень считались с мнением Сёмы и он для нас был непререкаемым авторитетом при решении любого важного вопроса. А поскольку женитьба как раз и есть самый важный и самый серьёзный жизненный вопрос, Зюне очень нужно было заручиться согласием Сёмы на его брак с Рахиль.

Сёму не нужно было убеждать в этом. Он давно не сомневался в том, что Рахиль и есть именно та единственная девушка, которая нужна Зюне и, что теперь, когда они оба заканчивают институт, настала пора для их женитьбы. Сёма несколько раз встречался с Рахиль и высоко ценил её достоинства.

Однако, когда стал вопрос о конкретных сроках регистрации брака, пришли к выводу, что это придётся отложить ещё на год. Зюня и Рахиль жили в разных общежитиях, и не было никакой реальной возможности на их скудные средства снять комнату в Одессе до окончания ими института.

В принципе же вопрос их женитьбы был решён, что было важно для распределения их на работу, как молодых специалистов. Зюня уверял нас, что они никуда далеко не поедут, и что скорее всего местом первой их работы будет местечко Славута, что рядом с Красиловым, где живут родители Рахиль, нуждающиеся в её помощи.

Зюня был полон жизненных и творческих планов. Он мечтал об учительской карьере, о будущей семье и, конечно, о детях. По его мнению из генов Гимельфарбов и Лемпертов (такой была девичья фамилия Рахильи) должны получиться хорошие дети, и поэтому их должно быть несколько, при этом обязательно и девочки, и мальчики.

Зюня собирался ещё поступать в аспирантуру и защитить степень кандидата исторических наук. Он недоволен был учебниками по истории и мечтал стать автором или соавтором нового учебника, который бы объективно и полно раскрыл историю СССР.