Записки офицера Красной армии - [6]

— Это что за издевательство? За такие штучки я имею право тебе сразу в лоб выстрелить! Гарантию дал мне на год, а часы на другой день сломались.

— Может ударили их, или уронили?

— Я офицер и культурный гражданин Советского Союза. Поэтому знаю, что часы на землю не бросают. Это ты мне неисправные часы продал. А это тебе так не пройдёт!

— Пожалуйста, покажите часы, — сказал часовщик.

Дал я ему «Омегу». Он лупу в глаз вставил, открыл часы и смотрит. Потом ядовито улыбнулся и закрыл часы. Потом ухватил пальцами колесико сбоку часов и начал его крутить. Послушал и отдаёт мне «Омегу».

— Часы, — говорит он, — в порядке, только нужно раз в день заводить их, потому что механизм работает от пружины.

Но я это уже и сам сообразил. Но чтобы мерзавец не радовался, что он такой умный, я ему говорю:

— У нас в Советском Союзе самые лучшие часы заводятся от электричества.

И сохраняя моё комсомольское достоинство вышел. Даже не попрощался. Пусть не задирает нос!

Сегодня получил письмо от Дуняшки. Я очень удивился; ещё не прошло и трёх недель, как написал ей письмо, а уже есть ответ! Хорошо работает наша советская почта. Может быть образцом для всего мира. И конверт не разорван. Вероятно цензура даже не заинтересовалась моим письмом… А потом оказалось, что это письмо я получил с оказией. Знакомый железнодорожник ехал в Вильнюс, так что Дуняшка передала ему письмо. А он привёз прямо сюда. Жаль, что не застал меня дома. Но может это и к лучшему. С незнакомым человеком всегда опасно болтать. Очень мне письмо Дуни понравилось, так что привожу его дословно:

«Любимый мой Мишечка!

Мы очень гордимся тобой, что ты так исправно исполняешь свои большевистские обязанности и громишь банды польских, фашистских генералов. Нечего бандитам издеваться над рабочим классом и убивать пролетариат. Я бы к тебе, мой любимый герой, на крыльях как ласточка прилетела и вспарывала эти толстые, панские брюха вилами.

Только ты там наверное, бедный мой, голодаешь? Я хорошо знаю из книг и газет, что в Польше всегда был сильный голод, такой, что люди ели конский навоз, кору с деревьев и землю. Только капиталисты там обжирались вволю хлебом и салом. Кроме того, я видела на вокзале эшелон товарных вагонов, а на каждом вагоне был большой плакат: «ХЛЕБ ДЛЯ ГОЛОДАЮЩЕЙ ПОЛЬШИ». Я бы послала тебе, мой маленький, сухарей, но уже два месяца сама не вижу хлеба. Но могу тебе послать сущёных ягод. В этом году их много было. Кроме того, могу добавить немного картошки. Ты только напиши. Если надо, я сразу же вышлю.

А так у нас всё в порядке, только арестовали и выслали в лагерь соседа нашего, Василия Моргалова, за то, что он вёл английскую, империалистическую пропаганду. Сказал, подлец, по пьянке, что скоро Советский Союз будет жить в дружбе с Германией и что будет с ними война. Хотя это наш дальний родственник, нам совсем его не жалко. Пусть не болтает такие глупости.

Привет тебе от всей семьи.

Любящая тебя навеки, Дуня»

Мне немного жалко Моргалова, ведь, ясное дело, за это преступление будет отвечать и вся его семья. Что с ним такое случилось? Словно ни газет не читает, ни радио не слушает. Ведь каждый день пишут и говорят, что товарищ Сталин и канцлер Гитлер — два лучших приятеля, а Англия — логово эксплуататоров и поджигателей войны. Вот только Гитлер наведёт порядок в Польше, а потом займётся этой проклятой фашистской Англией, а товарищ Сталин, естественно, поможет ему. Так какая же война может быть между Советским Союзом и братским немецким народом?! Об этом даже подумать невозможно, а он, дурень, болтает такие глупости. Если бы по трезвому он сказал это мне, я бы сам ему в морду заехал!.. Я знаю, что конечно никакой он не английский агент, но по пьянке не умеет держать язык за зубами. В лагере его научат соображать! Так ему и надо!

15 октября 1939 года. Вильнюс

Вчера я заметил в городе и наши советские магазины. А как же, сразу два открыли. Пусть буржуи не думают, что только у них торговля процветает! Зашёл я в один из них. Красиво там, портреты Сталина, Ленина и разные там пролетарские лозунги висят. Торгуют наши советские женщины. Продают книжки. То есть, распространяют культуру. Я с удовольствием поговорил с ними. Одна мне даже понравилась, так что я спросил её, не могла бы она прийти ко мне на ночь переспать. Но она сказала, что очень сожалеет, потому что все ближайшие ночи у неё уже заняты. Жалко. Но ничего не поделаешь, женщин наших мало, а парней же много, поэтому не получается… Купил я брошюру: ВЕЛИКИЙ ВОЖДЬ НЕМЕЦКОГО НАРОДА и пошёл. В другом магазине я заметил, во всех окнах, большие портреты товарища Сталина. Очень красиво это выглядит. Зашёл я в магазин и узнал о цене.

— Без рамки, — говорят мне, — три рубля. В раме, под стеклом, 25 рублей.

Я подумал: «Надо купить. Может, если когда кто-нибудь ко мне зайдёт, то сразу увидит, что тут живёт культурный человек». Также спросил про портрет Гитлера. Стоило бы их, любимых товарищей, вместе повесить. Ведь они большие друзья и вожди социалистических народов. Но мне сказали, что их ещё не прислали. Надо заходить, узнавать.

Пошёл я домой. Портрет Сталина несу так, чтобы все видели. Пусть буржуи трепещут перед нашим ВЕЛИКИМ вождём. Прихожу я домой и думаю: «Куда бы ЕГО, любимого ОТЦА повесить?» Вижу в углу, на самом лучшем, можно сказать, месте висит какая-то мадама. И как же, в золотом платье и в короне на голове. Эге, думаю, так это же их буржуйский святой образ. Лишь теперь догадался. Зову я Марию Александровну и с большим возмущением показываю на картину: