Записки очевидца необъявленной войны. Том 1 - [2]

Еще до революции 1917 г. доля религиозных людей в Донбассе не превышала 22 %. В основном это были шахтерские жены, молящиеся каждый раз, когда муж уходил в забой. Даже сейчас, в XXI веке, в церквях Донбасса вы увидите гораздо больше женщин, чем мужчин. А если и встретите на церковной службе мужчину, то вероятность того, что он шахтер или металлург, будет крайне низка.

Именно поэтому старых храмов в Донбассе сейчас очень мало. Лишь на севере Донецкой области, в местах, освоенных до XIX века, они еще кое-где сохранились.

Для каждого человека, прибывающего сюда, Донбасс становился второй Родиной. Своеобразность и уникальность этого края, а также те трудности, которые людям пришлось пережить после переселения сюда, способствовали тому, что переселенцы начинали любить Донбасс гораздо больше того места, где они родились. Здесь они нашли себя, здесь они себя реализовали, здесь чувствовали себя как дома, лучше, чем на Родине. Так возник донбасский патриотизм.

Журналист Ю. Юров дает этому такое объяснение: «Происходит свой пассионарный толчок, зарождается новый субэтнос с собственным не просто советским, а донбасским патриотизмом».

Для большинства донбассовцев любовь к своему родному краю всегда была превыше любви к государству. И неважно, СССР это был или Украина. Куда бы донбассовец не приехал, он всегда будет чувствовать себя прежде всего «гражданином Донбасса». Это только лишний раз подтвердили сотни тысяч беженцев из пылающего в огне войны Донбасса. Куда бы они ни бежали от войны — в Россию или в Украину — везде они чувствовали себя чужими, везде им крайне трудно было адаптироваться, привыкнуть к новым условиям жизни. Жизни вдали от Родины. И именно поэтому к концу 2015 г. большинство из них вынуждены были вернуться домой. Да, война, от которой они бежали, не закончилась, но дома, как говорится, и стены помогают. Тот факт, что все эти люди не смогли прожить вдали от Донбасса больше года, уже говорит о многом.

Казалось бы, что те, кто за все время войны ни разу не покидал Донбасс, кто сидел под ежедневными обстрелами в подвалах, должны испытывать определенную долю ненависти или презрения к тем, кто уезжал на время активных боев. Но нет, ничего подобного у нас не было. Наоборот, вернувшихся беженцев встречали соседи с радостными лицами. «Когда нас встречают соседи, то обнимают, целуют, с надеждой спрашивают: „Насовсем?“ я даже не ожидала», — говорит бывшая беженка.

Конечно, люди понимают, что те, кто на время активных боевых действий вынужден был уехать, делали это вынужденно, спасая свою жизнь. И еще один важный момент: война, это общее бедствие, пришедшее в наш дом, сплотила многих донбассовцев, показала, кто является настоящим другом. И даже люди с разными политическими взглядами, не питавшие до войны особых симпатий друг к другу, перед лицом общего бедствия сплачивались и нередко становились лучшими друзьями.

Донбасс — многонациональный регион, по последней переписи здесь проживают представители более 130 национальностей. Однако более 90 % населения — это русские и украинцы. Остальные 10 % — это греки, татары, белорусы, евреи, молдаване, армяне и многие другие. Донбасс вполне можно назвать «плавильным котлом народов», а потому любой этнический национализм всегда был чужд нашему региону. В одной многоэтажке тут вполне могут проживать представители сразу 7–8 народов, так что какой-либо конфликт на национальной почве для Донбасса просто немыслим.

Русский язык для Донбасса — это то, что объединяет все живущие в нем народы. Это язык повседневного общения для 95 % его жителей. Остальные 5 % говорят на суржике или украинском, в основном это люди старшего поколения, живущие в селах (всего в селах живут не более 10 % жителей Донбасса). Практически все жители Донбасса понимают украинский язык, так как изучали его в школе, однако большинство не воспринимает его как родной. Навязывание же неродного языка любым здравомыслящим человеком будет восприниматься враждебно. Однако нельзя сказать, что украиноязычные люди воспринимаются донбассовцами враждебно. Так, уже в разгар боевых действий один украинский журналист решил провести эксперимент: представившись независимым журналистом из Винницы, он ходил по улицам Донецка и задавал прохожим вопросы на украинском языке. Дончане реагировали на это абсолютно спокойно и никакой враждебности даже на словах к этому журналисту не проявляли. Все это лишь в очередной раз доказывает, что даже в условиях ежедневных бомбежек жители Донбасса продолжают оставаться людьми, которые не озверели и не одичали.

Донбасс — самый урбанизированный из всех регионов Украины. И плотность населения тут, соответственно, тоже самая большая. Если бы не было дорожных указателей, то практически невозможно было бы определить, где заканчивается Донецк и начинается Макеевка. После Макеевки один за другим идут такие города, как Харцызск, Зугрэс, Шахтерск, Торез, Снежное, Красный Луч, Антрацит. 7 городов на отрезке в 80 км, и это не считая прочих населенных пунктов!

Практически в каждом городе есть промышленные предприятия, что не может не отразиться на экологии региона. Так, один из путешественников, посетивший Донбасс в 2011 г., оставил такие впечатления: «На подъезде к Лисичанску справа от дороги красовался ЛИНИК — Лисичанский нефтеперерабатывающий завод, основной перерабатывающий актив международного холдинга «ТНК-ВР» в Украине. Общая мощность Лисичанского НПЗ позволяет перерабатывать около 8 млн. тонн нефтяного сырья в год. Поэтому и коптит ЛИНИК страшно, что неба не видно. Если добавить к списку крупных промышленных объектов Лисичанский машиностроительный завод «ЛИСМАШ», Лисичанский желатиновый завод, Лисичанский завод резино-технических изделий «Регенерат», пару стекольных заводов, шахты с терриконами, отсутствие чистой воды, то мне стало удивительно, что там ещё живут люди. Как они сами это объясняют: «дышим, болеем, но терпим».