Записки о революции - [633]
Прения в закрытых заседаниях ЦИК были бурны и полны озлобления. Я помню исключительно резкое столкновение между Мартовым и Даном. На меня поднялся возмущенный крик, когда я предложил Терещенко кандидатом в создаваемую комиссию. Они были, видите ли, шокированы и оскорблены этим!.. Но единодушия среди старого большинства далеко не было. Был разброд и развал под угнетающим впечатлением рассказов с фронта. Внесено было пять резолюций, из которых ни одна не собрала большинства. За большевиков – 19, за Мартова – 10, за Богданова – 9, за эсеров – 31, за Дана – 27. Резолюции Дана и эсеров сдали в комиссию для согласования к следующему дню. 5 октября был окончательно принят документ, представляющий собой заключительный акт борьбы за мир старого Совета в условиях уже разразившейся катастрофы… Не правда ли, в интересах «беспристрастия» надо процитировать этот документ?
«Обсудив современное международное положение России и принимая во внимание ту жажду мира, которая пробуждена во всех народах Европы неслыханными бедствиями трехлетней мировой войны, ЦИК находит необходимым, чтобы междусоюзническая конференция состоялась в самое ближайшее время и чтобы русская делегация добивалась на ней устранения всех разногласий в опросе о целях войны, которые могут до сих пор существовать между Россией и ее союзниками, и выработки общей линии внешней и военной политики.
В соответствии с этим делегация должна добиваться на конференции пересмотра союзных договоров в духе провозглашенных русской революцией принципов, опубликования этих договоров и составления от имени всех союзных держав декларации с выражением готовности немедленно приступить к мирным переговорам на основе этих принципов, лишь только страны враждебной коалиции заявят свое согласие на отказ от всяких насильственных захватов.
ЦИК рассчитывает, что пролетариат всех воюющих и нейтральных стран, являющийся главной опорой движения к миру, энергично поддержит эти шаги русской делегации, которая должна также настаивать перед союзными правительствами на уничтожении всех препятствий, мешающих созыву Стокгольмской конференции, и, в частности, на выдаче паспортов делегатам всех социалистических партий и фракций, желающих принять участие в конференции.
В то же время ЦИК считает обязанностью всех демократических организаций напрячь все усилия для поднятия организованности и боеспособности армии, снабжения ее всем необходимым, доставления ей пополнений, обученных и способных к боевой службе, и укрепления моральной связи с демократией. Только таким путем будут созданы условия, обеспечивающие интересы революционной России при заключении мира».
Напечатание этого документа в «Известиях» крупным шрифтом на первой странице (7 октября) сопровождалось торжественной передовицей, которая начиналась так:
«Напечатанная ниже резолюция ЦИК является важным решением, принятым в ответственный момент. Постановив опубликовать это решение, ЦИК тем самым отдает на суд своего и всех других народов свою внешнюю политику…» Да, лучше не скажешь. Судите же, народы! Без суда не бросайте грязью. Но после праведного суда бросайте без сожаления. По заслугам! Куда же, как не к позорной гибели могли вести революцию люди, принимавшие это героическое решение в ответственный момент?
Передовица продолжает: «Большего для дела мира в настоящий момент сделать невозможно». И кончает: «Принятые решения говорят ясно – мы не хотим войны с корыстными целями, но мы будем бороться всеми силами против покушения германского правительства на нашу землю и нашу свободу…» Я спрашиваю в результате всего этого, по всей совокупности обстоятельств: что же называется предательством, если это есть достойный образ действий ответственных представителей революционной демократии?..
Впрочем, необходимо тут, кстати, отметить, что с 1 октября Дан, не помню почему, отряхнул от ног своих прах советских «Известий». Редакция перешла в руки знакомого нам Розанова, специалиста по иностранным делам, некогда чуть-чуть интернационалиста, даже немного писавшего в «Новой жизни», теперь же все больше кренившегося в сторону махрового шовинизма и реакции.
Кроме принятия важной резолюции «ответственный момент» еще требовал избрания представителя демократии для поездки в Париж, а также снабжения его наказом. Кого же послать?.. Над этим трудились немало, а когда решили в частнопартийном порядке, то долго не решались оформить, чтобы дать привыкнуть к имени избранника. Правда, это имя было достаточно известно. Но известность имени тут не избавляла от смеха сквозь слезы. Представителем всероссийской демократии в Европе был выдвинут бывший министр труда, но универсальный государственный ум – Скобелев.
