Записки о революции - [620]

После провала большевистской поправки по тому же пути пошли левые эсеры. Они внесли: первым актом правительства должна быть передача земель в ведение земельных комитетов… Тут началось уже нечто невообразимое. Дело было уже под утро, все были изнурены и взвинчены до крайности, собрание утеряло всякое подобие организованного сборища, председатель выбивался из сил… С этой поправкой дело было сложнее: эсерам предстояло голосовать против земли, что было почти немыслимо для эсеровского массовика.

Снова начались увещевания, разоблачения, угрозы… Иные пытаются из протеста уйти. Но их удерживают для вотума. Чернов сходит с президентской эстрады и расхаживает по проходу, иронически наблюдая, кто как голосует. Его осыпают руганью… Наконец поднимаются руки и поправка о земле отвергается.

Мы расходимся по мокрым, холодным, пустым улицам около шести часов утра. Коалиция торжествует, Церетели победил. С большинством в три голоса в кармане (с «санкцией всей демократии») он может скакать в Зимний дворец и вручать самодержавную власть друзьям Корнилова.

И Церетели поскакал, лишь только наступило утро… Его довольно сурово встретили в Малахитовом зале. Ночная резолюция, конечно, не удовлетворила биржевиков. Ведь там опять речь идет об ответственности правительства! При таких условиях соглашение должно считаться несостоявшимся.

Но Церетели от имени «всей демократии» стал успокаивать цензовиков. Они не так поняли резолюцию. Смысл ее в том, что «демократический совет» одобряет соглашение, состоявшееся накануне. Он, правда, является сторонником ответственности, но он не требует ее как условия, а будет ее добиваться парламентским путем в самом Предпарламенте…

Так говорил Церетели. В ответ ему кадеты и промышленники сказали, что они вполне удовлетворены его разъяснениями и считают соглашение достигнутым. Об этом довели до сведения самого Керенского, которому оставалось только опубликовать состав нового правительства.

Дело было кончено. Период междуцарствия, директории, правления «пяти» – период, тянувшийся ровно месяц, – был благополучно завершен новой, четвертой коалицией.

Я слишком затянул, размазал, просмаковал этот эпизод Демократического совещания? Я это хорошо вижу… Но ведь читатель всегда имеет полную возможность сократить свой читательский труд и ускоренным темпом пробегать страницы. Мне же хотелось, не щадя времени и места, оставить на бумаге весь этот материал. Пусть не пропадет для желающих ни один штрих в этой печальной картине разложения и упадка нашей «советской демократии», некогда всесильной и славной во всех народах. Пусть те, кто хочет, всмотрятся подольше в эту картину и оценят всю глубину унижения нашей некогда могучей Февральской революции.

5. Дела и дни последней коалиции

Снова бутафория. – Но где власть? – Кто «правил» нами. – Нарушение традиции. – Троцкий. – председатель Совета. – Война вместо «поддержки». – Вся власть у большевиков. – В Петербургском Исполнительном Комитете. – У меньшевиков-интернационалистов. – Дела Учредительного собрания. – Справа или слева опасность? – Милая сценка в «совете старейшин». – Вокруг будущего Предпарламента. – В забытой стране. – Железнодорожная забастовка. – Братцы рабочие и министр-президент. – Подвиги министра Никитина. – Дело Центрофлота. – Новые попытки удаления «контрреволюционных» и ввода «революционных» войск. – Экономическая разруха. – Кризис топлива. – В Донецком бассейне. – Забастовки. – Анархия и погромы в деревне. – «Меры» неограниченного правительства. – Как спасает ЦИК. – Солдатские буйства. – События в Туркестане. – В действующей армии. – Немецкий десант. – Доблесть красного флота. – Воевать больше нельзя. – Парижская конференция союзников. – Зимний продает Россию. – В Смольном. – «Похабный мир». – ЦИК вспомнил о мире. – Но что он сделал? – Его закрытые заседания. – Его замечательное решение. – Наш великолепный делегат на Парижскую конференцию. – «Наказ Скобелеву». – Попытка бегства правительства от внутреннего врага. – Куда бежать? – Избирательный бюллетень или заряженная винтовка.

Итак, мы вернулись к старой, послеиюльской, докорниловской конъюнктуре. Четвертая безответственная коалиция восстановила и вновь утвердила формальную диктатуру буржуазии … Эта новая «неограниченная» буржуазная власть была создана ровно через два месяца после образования третьей коалиции, ровно через месяц после выступления Корнилова и ровно за месяц до… Но не будем предвосхищать событий. Пусть идут своим чередом. Напомним только о том, что уже, по-видимому, не требует особых пояснений. Диктатура биржи была формально налицо, но фактически ее не было ни признака. Это была по-прежнему одна бутафория. Но в отличие от прежнего, когда некоторые атрибуты власти находились в руках друзей и пособников буржуазных «диктаторов», теперь вся наличная реальная сила находилась в руках их заведомых классовых врагов. В июле и в августе мелкобуржуазный Совет еще сохранял обрывки своей власти; теперь же с Советами в придачу эта власть ушла к большевикам. И вся конъюнктура была нелепа и нестерпима пуще прежнего. Государственной власти не было, государства не существовало.