Записки о революции - [580]
Вообще, уход Чернова из правительства и его вступление в политическую и литературную борьбу имели немалые последствия для эсеровской партии, которая по-прежнему была решающей силой – если не в Петербургском Совете, то в рабоче-солдатском и крестьянском ЦИК.
Раньше у эсеров были течения. Теперь, после корниловщины, сформировались фракции. Направо была группа «Воли народа» – Брешковская, Керенский, Савинков, Лебедев и другие; в центре было «Дело народа» – Зензинов, Гоц, Ракитников, Чернов; но особенно резкой грани между этими течениями не было, и они мирно (хотя и не без недоразумений) сотрудничали в партийном ЦК. Далеко налево была группа эсеровских интернационалистов – Камков, Карелин, Малкин, Спиридонова – с газетой «Земля и воля». Эти составляли решительную оппозицию, и даже автономную, подобно группе Мартова у меньшевиков.
Сейчас, после корниловщины, когда Чернов стал фрондировать и протестовать против коалиции с кадетами, он получил большинство в Центральном Комитете. Официальный партийный центр принял его формулу и ударился далеко влево. Этого не вынесла правая часть и подняла на всю Россию знамя протеста, мобилизуя силы вокруг борьбы с черновским ЦК. Образовались две борющиеся фракции. За Черновым было, пожалуй, меньшинство. Но за ним было большинство советских эсеров. Вместе с тем левые эсеры после корниловщины уже перестали выносить единство фирмы с Керенским и Савинковым. Они объявили себя независимыми и выпустили свой манифест. Договорные отношения с партией они еще сохранили, но уже вступили с ней в открытую борьбу…
В общем, эта промежуточная партия, эта главная опора коалиционных правительств в городах, уже растратила огромную долю своего веса, уступив его большевикам; в деревнях она его еще сохраняла. Но ее внутреннее разложение с эпохи корниловщины пошло быстрым темпом, а ее центр тяжести переместился влево.
В общем, тот же сдвиг наблюдался и у меньшевиков. У этих «марксистов» потресовский «День» и плехановское «Единство» соответствовали эсеровской «Воле народа». Эти, разумеется, никуда не сдвинулись. Но они, собственно, и числились всегда в буржуазном лагере и даже не были формально представлены в Совете. «День» в эту эпоху ради посрамления прислужников Вильгельма над своей первой страницей стал протягивать огромный плакат: «Вне коалиции нет спасения». И остроумно, и убедительно!
Церетели, (бывший!) советский лидер, образом мыслей, надо сказать, ничем не отличался от Потресова и Плеханова. Он отличался от них только образом жизни. Церетели работал в советских органах и в меньшевистском партийном ЦК, и если это считать «почвой», то от этой почвы он никогда не отрывался. Но вопрос в том, как обстояло дело с его влиянием и лидерством?
Тут, несомненно, корниловщина выбила у него из-под ног и Центральный Комитет, и меньшевистскую часть «звездной палаты». Если мы впредь и будем свидетелями еще одной его победы, то это уже не за счет его влияния, а за счет полной растерянности этих гамлетизированных преподавателей социализма и за счет отсутствия у них положительной программы. Из меньшевиков «звездной палаты» кроме Церетели самостоятельную величину представлял, в сущности, один Дан. Мы видели, что уже с самых июльских событий он стал представлять вместе с тем левую «звездную палату». Уже с тех пор началась эмансипация Дана и его самостоятельная линия внутри правящей группы. Сейчас, после корниловщины, эта эмансипация завершилась, а его линия, подобно линии Чернова, стала недвусмысленно оппозиционной по адресу Зимнего дворца, этой святыни Церетели. Керенский в своих «показаниях» по делу Корнилова отмечает как симптом, что на том же заседании ЦИК, 31 августа. Дан по поводу закрытия «Новой жизни» и «Рабочего» дерзко и бестактно протестует против безответственности и бесконтрольности правительства… Но главное дело в том, что в руках Дана находились советские «Известия». И по ним можно проследить, как далеко ушел Дан в своей оппозиционности, ежедневно бомбардируя не только кадетские, но и вполне официальные сферы, по адресу которых требовалась и даже обещалась только одна «поддержка». Буржуазные газеты выходили из себя по поводу того странного факта, что центральный советский орган захватили в свои руки большевики!.. С идеей коалиции Дан, правда, не порывал; он ясно видел, что мысль о коалиции без кадетов не больше как игрушка и фикция; но, стоя на официальной позиции ЦИК, не решаясь порвать со своими славными традициями, боясь попасть в рабство к большевикам, он nominatium[153]помалкивал в «Известиях» о коалиции, фактически дискредитируя и разоблачая ее по мере сил. При таких условиях сдвинулась с места и советская периферия «звездной палаты». Группа «лояльных» меньшевиков, ратовавших против коалиции, росла очень быстро. Богданов, положивший начало этой группе в пределах Смольного, был теперь чуть-чуть не в большинстве.
Я хорошо помню заседания меньшевистской фракции (в комнате № 34), посвященные все тому же вопросу о власти, перед Демократическим совещанием. Было очень бурно и многолюдно. Приходили меньшевистские лидеры, не работавшие в советских органах, главным образом члены ЦК. Казалось, уже было сказано решительно все, что только можно. Но парламентские ухищрения сторон были поистине неисчерпаемы. Было глубоко бесплодно, но не особенно скучно…
В книге рассказывается о менее известных сторонах вмешательства США во внутриполитическую жизнь Чили, в результате которого в 1973 году в этой стране был совершен военный переворот и чилийский народ оказался под властью фашистской диктатуры. Основное внимание сосредоточено на показе преступной роли ЦРУ в подготовке заговора американского империализма против правительства Народного единства. Для широкого круга читателей.
Луи-Адольф Тьер (1797–1877) – политик, премьер-министр во время Июльской монархии, первый президент Третьей республики, историк, писатель – полвека связывают историю Франции с этим именем. Автор фундаментальных исследований «История Французской революции» и «История Консульства и Империи». Эти исследования являются уникальными источниками, так как написаны «по горячим следам» и основаны на оригинальных архивных материалах, к которым Тьер имел доступ в силу своих высоких государственных должностей. Оба труда представляют собой очень подробную историю Французской революции и эпохи Наполеона I и по сей день цитируются и русскими и европейскими историками. В 2012 году в издательстве «Захаров» вышло «Консульство».
Луи-Адольф Тьер (1797–1877) – политик, премьер-министр во время Июльской монархии, первый президент Третьей республики, историк, писатель – полвека связывают историю Франции с этим именем. Автор фундаментальных исследований «История Французской революции» и «История Консульства и Империи». Эти исследования являются уникальными источниками, так как написаны «по горячим следам» и основаны на оригинальных архивных материалах, к которым Тьер имел доступ в силу своих высоких государственных должностей. Оба труда представляют собой очень подробную историю Французской революции и эпохи Наполеона 1 и по сей день цитируются и русскими и европейскими историками. В 2012 году в издательстве «Захаров» вышло «Консульство».
Книга является переизданием двухтомной монографии (т. I вышел в 1947 г., т. II — в 1961 г.), которая до сих остается единственным исследованием, охватывающим всю сложность исторической проблематики эпохи Возрождения в целом. Монография — классическое произведение не только советской, но и мировой марксистской историографии. Книга рассчитана на историков, филологов, искусствоведов, широкий круг читателей, интересующихся проблемами всеобщей истории.
В последние десятилетия существования Российской империи одним из самых болезненных общественных вопросов был вопрос о национальных правах. Многочисленное еврейское население России было юридически дискриминировано. В западных губерниях оно сталкивалось с национальными требованиями соседей — поляков, украинцев, литовцев и других, расселенных более компактно, чем евреи, этнических групп. В начале ХХ века росло образование и политическая активность евреев, они обладали осознанной национальной, религиозной и культурной идентичностью и требовали не только гражданского, но и национального равноправия.
Севастопольское восстание — вооружённое выступление матросов Черноморского флота и солдат Севастопольского гарнизона, рабочих порта и Морского завода, произошедшее во время первой русской революции с 11 (24) ноября по 15 (28) ноября 1905 года.