Записки о революции - [497]

Предлагая Керенскому полномочия, Милюков – как и его соратники из крупнейших партии плутократии, – очевидно, не мог сомневаться в том, что Керенский предпочтет кадетов… Такие «социалисты», как Савинков и Пешехонов, остерегаясь резких форм и ударяя на патриотический пафос, по существу, всецело поддерживали Милюкова. Вся эта «конъюнктура» заставила и кадетского бывшего «турка», а ныне отщепенца Некрасова бросить свои экивоки и говорить напрямик. После отеческого вразумления советских людей насчет страшной ответственности за гибель отечества Некрасов говорил так:

– Я должен вам наконец сказать всю правду, товарищи из Совета рабочих и солдатских депутатов. В том, что сейчас происходит, повинны и вы. Разве вы не держали под вечным страхом возможного недоверия министров-социалистов? Разве вы не заставляли их являться к вам два раза в неделю и давать вам отчеты о каждом своем малейшем шаге?.. Разве это могло содействовать спокойствию работы Временного правительства? Ведь уход одного поскользнувшегося министра неизбежно создавал правительственный кризис. И вы ничего не делали для того, чтобы облегчить нашу работу. Так возьмите же лучше эту власть в свои собственные руки и несите ответственность за судьбы России. Если же у вас нет решимости это сделать, то предоставьте власть коалиционному кабинету и тогда уже не вмешивайтесь в его работу. В сегодняшнюю ночь не должно быть половинчатых решений. Или вы доверяете всецело Керенскому и тем, кого он призовет к власти, или вы не доверяете им. Тогда составьте чисто социалистический кабинет, и мы уступим вам власть…

Во всем этом было столько наивной лжи и цинизма, сколько, пожалуй, нельзя было даже ожидать от ех-кадетского «государственного человека». Пользуясь своей левой репутацией, Некрасов взял быка за рога и поставил вопрос ребром, предъявив ультиматум той самой «звездной палате», за счет которой он жил и дышал. Поистине тут вспоминалась крыловская свинья под дубом. Но Некрасов, конечно, знал, что делал. И его враг Милюков немедленно доказал это, «всецело присоединившись» к Некрасову в специальном внеочередном заявлении.

Все это наступление единым плутократическим фронтом заставило наших советских делегатов несколько насторожиться, сбиться в кучу и оказать некоторый отпор, забыв на время о большевиках.

С большим достоинством и правильно по существу говорили Чхеидзе и Дан, левая «звездной палаты». Оба они протестовали против требовании дальнейшего самоограничения и показали действительное место Советов, без которых не было бы никакой власти вообще, а коалиции в особенности. Дан заявил даже, что ультиматум Некрасова не испугает Совет и он возьмет всю власть, когда сочтет это нужным. А Чернов, говоря с меньшим достоинством, грозил «народным возмущением».

Даже Либер бойко оборонялся и либерально увещевал буржуазию признать не вредной работу демократии. Но увы! И тут не нашел приличных слов и был поистине жалок Церетели. Среди трафаретной, свойственной ему и надоевшей всем риторики он только тужился «доказать», что программа 8 июля есть общенациональная программа, необходимая для самой буржуазии.

– Мы понимаем, что для проведения программы, которая должна сделаться общенациональной и объединить все живые силы страны, необходима твердая власть, облеченная самыми широкими полномочиями… Временное правительство не проводило и не проводит партийной программы, оно считает, что программа его всенародная… Я думаю, что под влиянием этой страшной опасности, которую мы все ощущаем, все партии придут к сознанию необходимости создать национальную власть, которая наиболее отвечает коренным интересам народа, и эта власть ни перед чем не остановится, чтобы восстановить государственный порядок в стране и провести в жизнь все то, что намечено трудовой демократией… В области внешней политики мы сознаем, что не может быть иного решения вопроса, как продолжать войну до тех пор, пока народ с честью не выйдет из нее и не обеспечит себе те революционные завоевания, которым угрожает военное порабощение…

Я думаю, что стоило потратить десять строк на этот классический социал-предательский набор слов советского лидера. Во-первых, все это – элементы для его характеристики (от которой я в своем месте уклонился), а во-вторых, ведь в конце концов он остался победителем в своей жалкой игре… Милюков заявил, что под программой Церетели «можно подписаться обеими руками», но все же ведь он – «циммервальдец» (о, дьявольская ирония!), а Советы с их «Приказом № 1» – все же корень зла.

В шестом часу утра при свете дня кончились речи. Общей резолюции принято не было. Но каждая из «крупнейших партий» огласила свое собственное заявление. Эсеры и меньшевики заявили слово в слово, что они «вполне доверяют А. Ф. Керенскому составление коалиционного кабинета с привлечением в него представителей всех партий, готовых работать на почве программы, возвещенной правительством под председательством Керенского 8 июля». Энесы заявили, что Керенскому необходимо предоставить составление кабинета, не стесняя его никакими условиями. Кадеты заявили, что Керенскому должна быть дана «власть образовать правительство, стоящее на общенациональной почве и состоящее из лиц, не ответственных ни перед какими организациями и комитетами». А радикально-демократическая партия предлагала Керенскому определить и состав министерства, и его программу…