Записки на полях соленых книг - [105]

– Потому что здесь было так плохо, мама?

– Нет, милая, – последовала короткая пауза, и Эмми показалось, что она слышит звук собственного сердца. – Потому что у меня была ты.

Эмми закрыла глаза, стараясь не думать о том, как долго она хотела услышать эти слова от матери. Ощутив комок в горле, она открыла глаза и снова уперлась взглядом в письмо.

– Мне нужно показать это письмо Эбигейл. И, думаю, я должна найти Лулу и спросить, что она помнит о Кэтрин.

– Сделай это. Хорошо, что ты позвонила, Эмми. Спасибо тебе за разговор. И не забудь рассказать мне, когда выяснишь, в чем тут дело.

– Не забуду. И ты звони мне, если что-то вспомнишь – что угодно о прошлом Фолли-Бич или о его прежних обитателях. Это может помочь.

– Хорошо. До свидания, Эмми.

Эмми попрощалась с матерью, положила трубку и задумалась, почему она больше не чувствует себя так далеко от дома.

Лулу стояла у двери своего сарая за «Находками Фолли», на мгновение ослепленная ярким светом, бьющим в глаза снаружи, так что сарай казался бездонной черной дырой. Ей хотелось войти внутрь и упасть в темноту, как делала Алиса в одной из ее любимых детских книжек.

Проснувшись утром после беспокойной ночи, Лулу наконец поняла, что должна сделать. Сегодня Лиз устраивала вечеринку в честь крестин своих малышей, и туда придет Эмми, которая будет задавать вопросы, свято убежденная в том, что ответы понадобятся ей для решения собственных проблем. Она сама не понимает, что делает.

Все время, пока Лулу лежала в постели, она размышляла о том, как ей поступить. Она вспоминала события давно минувших лет, но глаза, возникавшие перед ее мысленным взором, принадлежали не Мэгги, а Хиту. Когда он показал ей коробку, найденную на чердаке, то понял, что пробил ход в ее прошлое, который никто не должен был обнаружить.

В его глазах читалось понимание, но присутствовала и какая-то затаенная обида, словно он винил ее в том, что она держала свой секрет от него в тайне, и поэтому он так и не смог понять, как опасно оставлять свое прошлое незавершенным.

Лулу вошла в сарай и часто заморгала, как будто это могло прояснить зрение. Когда она ощупью потянулась вперед, ее рука наткнулась на ряд грабель и мотыг, прислоненных к внутренней стене, и они со стуком попадали на пол.

Лулу ощутила резкую боль в груди и попятилась, стараясь перевести дыхание. Пальцы покалывало, когда она снова потянулась и наконец ухватилась за черенок короткой лопаты, висевшей на стене между двумя гвоздями. Она подняла лопату и вышла из сарая.

Лулу на несколько секунд прислонила руки к груди и прищурилась на солнце; в груди жгло так сильно, что она почти чувствовала запах гари. Она сомневалась, что сможет подняться на крыльцо, выходившее на задний двор, поэтому решила срезать путь, пройдя между бутылочными деревьями. Она шла медленно, стараясь ничего не задеть, а потом толкнула калитку и вышла к боковой пристройке, где находилась «Игровая площадка Фолли».

Джанелл стояла на улице и поливала куст камелии холодной водой из кофейника. Она выпрямилась, когда увидела Лулу.

– Вы куда-то пропали, Лулу. Эмми сказала, что вам пришло много заказов. Я надеялась поговорить с вами и узнать, сколько металла…

Лулу продолжала идти, прилагая отчаянные усилия, чтобы держаться ровно.

– Не сейчас, Джанелл. Может быть, во второй половине дня, – она помахала рукой и направилась на передний двор.

Лулу облегченно вздохнула, когда увидела автомобиль Эбигейл, стоявший на обочине. Дверца со стороны водителя была открыта, и двигатель работал, как будто хозяйка лишь ненадолго зашла в магазин. Быстро оглянувшись, Лулу опустилась на место водителя, положила лопату на соседнее сиденье и с опозданием заметила торт в форме детских вязаных башмачков розового и голубого цвета.

Прижав руку к груди, она наклонилась вперед, захлопнула дверцу и выжала сцепление. Боль стала такой резкой, что у нее едва хватило сил надавить на педаль газа. Было начало октября – слишком поздно, чтобы беспокоиться из-за туристов, перебегающих через улицу в неположенных местах.

Когда Лулу доехала до заброшенного участка, у нее не осталось времени и сил, чтобы поставить машину параллельно обочине, поэтому она заехала внутрь, и передние колеса погрузились в песчаную почву.

Лулу опустила голову на руль, чтобы струи воздуха из кондиционера высушили испарину, покрывшую лицо. Ее правая рука совсем онемела, и она с тревогой подумала, что придется копать левой.

Она всем телом налегла на дверь и практически выпала наружу, едва успев ухватиться открытое окно. Потом она посмотрела на пустой участок и прикинула, насколько далеко находится крест на другой стороне. Глубоко вдохнув, она потащилась к кресту. В глазах потемнело от боли, но она отсчитала двадцать шагов направо и остановилась.

Лулу понимала, что если опустится на колени, то может больше не встать, но она должна была попробовать. Очень осторожно она опустилась на одно колено, потом на другое и поморщилась от боли в груди и суставах. Потом, неуклюже ухватившись левой рукой за черенок лопаты, она попробовала копать. Но теперь левая рука тоже отказывалась работать, и она смогла отскрести в сторону лишь немного грязи и сухой травы.