Записки морфа - [49]

Я стоял, гладил волосы всхлипывавшей девушки и со всей ответственностью понимал значение психологических тренингов, на которых нас учили убивать, не задумываясь, переступая через все родственные привязанности и дружбу, учили действовать быстро и эффективно, тем самым превращая в бездушные орудия и невольно или наоборот, оправляя в логово демонов. Йома не ведают никаких чувств, кроме самых примитивных (хотя последние события в южном полушарии заставили всех серьёзно сомневаться в бесчувственности йома). Может быть, охотники превращаются в бывшую добычу потому, что убивают в себе человека и лишённый якорей во внешнем мире разум опускается в тёмные дебри? Я всегда подсознательно сопротивлялся "мозголомам" из конторы, до сих пор мои психологические показатели далеки от требуемых, я не давал убить в себе человека, а теперь тем более не дам этого сделать, у меня есть, кого защищать. Оторвать бы голову тому, кто придумал "наставничество", за этой традицией я видел страх. Тот, кто её придумал, был гениальной личностью, но между тем — последней сволочью. Я так подозреваю, что отцы-командиры, создатели "конторы", боялись собственного детища, переживали, что оно может выйти из-под контроля. Чтобы этого не произошло, они придумали традицию и предприняли все меры, дабы та закрепилась. Гениально, получился вирус с заданными свойствами, борющийся с другим вирусом и когда в нём отпадёт надобность, он самоуничтожится, ведь охотники не дадут распространяться демонам, тем более из собственной среды. Мои мозги буквально кипят от мыслей, что Вера могла стать такой, как я, полной полиморфкой. Просто ей требовалась поддержка близкого человека, который бы не дал сорваться в пропасть… Не знаю, верны ли мои выводы, но что-то внутри меня подсказывало, что это так.

Боже, как мерзко-то на душе!

— Бер, ты сделаешь это для меня, если я начну превращаться? Не хочу умереть монстром! — красные, заплаканные глаза побитой собаки, которая не знает, за что её ударили, ведь она верой и правдой охраняет дом от врагов и воров.

— Я сделаю всё, чтобы ты не стала демоном, — ответил я и поцеловал девушку в макушку, пахнущую ромашкой. — Подожди пару минут, я накину костюм и провожу тебя до комнаты.

— Возьми, — в мою ладонь лёг "Рокот". — Кинжал я оставлю себе.

Мы вышли из кладовки, я заскочил в раздевалку, переоделся и вернулся к напарнице. Время было ближе к двенадцати ночи, на жилые этажи учебной базы опустилась тишина. Преподаватели и слушатели, ухайдокавшись за день, давно спали без задних ног.

— Лёш, ты чай будешь? — спросила Люба, когда мы остановились у двери в её апартаменты. — Мне мама прислала с сушёной земляникой и смородиновыми листочками.

Не стоит говорить, что я остался на ночь… Ксюща, прости меня. Горько сознавать, что я изменяю любимой девушке, но у меня появился ещё один якорь на этой планете и в моих силах сделать якорь для той, что доверила мне свои жизнь и смерть.

Странно, но утром я чувствовал себя свежее зелёного огурчика в мелких колючих пупырышках. Поцеловав Любаню, я прямым ходом отправился на тренировку, никто не должен знать о смене приоритетов у одного охотника, поэтому улыбаемся и машем, улыбаемся и машем. Оттрубив положенное и плотно позавтракав, младший лейтенант Беров напялил на себя штатное обмундирование и направил стопы в храм науки, где ему предстояло грызть подкладываемый профессорами гранит и бдить за многочисленной студенческой братией, дабы она не пострадала от лап и когтей выходцев из преисподней. Крепкозубая братия, истирающая в порошок булыжники знаний, наплевав на небесную угрозу, посты милиции и охотников в собственных рядах, жила своей жизнью, где-то беззаботной и весёлой, думала о приближающейся сессии, зачётах, шпорах, халяве и совсем не подозревала, что Станции надоел тихий и спокойный Север. Никто не подозревал. Согласно расчетов и графиков, если к созданию инопланетного разума можно применить нашу земную логику, небесная бандура ожидалась не ранее, чем через три дня, а никак в конце первой пары. Тем не менее, спутники засекли появление "гостьи" на неположенном месте и за пару минут до удара излучением над городом разнёсся звук ревунов.

— Внимание! Всем спуститься в бомбоубежище! — ожил динамик, закреплённый над входной дверью аудитории.

— Не толпимся у двери! — я подхватил Сашу под локоток. — Кто-нибудь, откройте вторую створку, что вы, как бараны!

Критика подействовала, не прошло и пяти секунд, как пробка у двери рассосалась, ребята шумною гурьбой побежали в бомбоубежище. Времени было в обрез, Станция застала город врасплох. Яркое неоновое свечение полилось из окон, оно было не такое насыщенное, как при узкосфокусированном ударе, но намного ярче, чем при привычных "поливках". Перепоручив сестру Валетову, я направился на предписанный по регламенту пост, но резкий запах болотной тины, тягучим шлейфом вившийся над лестничным маршем, ведущим вниз, заставил меня сменить маршрут. Йома! Мать-перемать, как не вовремя! Силы небесные, за что?

— Внимание всем постам, перекрыть бомбоубежище по секторам! Перекрыть сектора в бомбоубежище! — нажав тангенту, проорал я в гарнитуру. Теперь сообщение на базу. — Говорит охотник Бер, с вероятностью восемьдесят процентов предполагаю наличие в бомбоубежище университета йома, требую поддержки.