Записки контрразведчика. Взгляд изнутри на противоборство КГБ и ЦРУ, и не только - [14]

Большинство курса составляли молодые люди, выходцы из самых разных семей и республик Союза — с Украины, из Белорусски, Литвы, Латвии, Эстонии, Азербайджана, Грузии, Армении, среднеазиатских республик. Была даже монгольская группа. И все искренне мечтали посвятить свою жизнь работе в органах безопасности (в разведке или контрразведке), не преследуя никаких корыстных целей и стремясь получить при этом очень качественное высшее образование.

Москвичи, отслужившие срочную службу в Советской армии, жили дома, остальным предоставлялось общежитие. Те, кто поступил в ВКШ сразу после школы, принимали присягу после прохождения Курса молодого бойца и поэтому на первом курсе находились на казарменном положении.

Студентов традиционно называли слушателями, они являлись военнослужащими, занятия посещали исключительно в военной форме с эмблемами подразделений войск связи на черных петлицах.

После лекций и семинарских занятий обязательной для всех была самоподготовка по специальным дисциплинам в аудиториях ВКШ, а по иностранным языкам — в лингвистических кабинетах с прослушиванием пленок с записями новостных программ.

На курсе существовало шесть учебных групп, состоявших каждая из трех-четырех языковых подгрупп. Изучали английский, немецкий, французский, испанский, чешский, китайский, японский, корейский, фарси и другие восточные языки.

После сдачи вступительных экзаменов мне по распределению выпало изучение английского языка, чему я обрадовался. Все же не начинать все с нуля.

Я рассчитывал быть, как все, ничем не отличаться от других слушателей, но судьба в лице начальника курса Григория Андреевича Звягина распорядилась по-другому — меня, несмотря на мое сопротивление, назначили командиром первой учебной группы, в которую входили три английских и одна чешская подгруппы.

Я не слишком хотел брать на себя такую ответственность и быть на виду у всего курса и преподавательского состава. Впрочем, понимал, почему выбор пал на меня. Я отслужил в армии, уже обзавелся семьей, у меня родился сын, мне двадцать четыре года, а главное, я обладал опытом воспитательной работы, полученным в Калининском суворовском училище.

Часто товарищеские отношения с одногруппниками вступали в противоречия с дисциплинарными требованиями. Приходилось балансировать и иногда быть жестким, решать организационные вопросы с преподавателями и начальником курса. За время пяти лет учебы четверых из группы отчислили из-за нарушений дисциплины и за неуспеваемость.

Изначально я решил для себя, что в учебе мне надо хотя бы быть не хуже других. Так сказать, определил для себя программу минимум. Стать отличником и не мечтал. Но все экзамены на первой же сессии сдал на отлично. После окончания первого курса обнаружил свою фотографию на Доске почета отличников. Пришлось соответствовать и в дальнейшем. Я тщательно конспектировал лекции, готовился к каждому семинару, учил наизусть английские тексты и билеты по другим дисциплинам.

Некоторые предметы мне нравились больше остальных, например английский, международное и уголовное право и процесс, криминалистика, специальные дисциплины, история государства и права зарубежных стран, история политических учений. Исторический и диалектический материализм, политэкономия социализма и капитализма, история КПСС (пленумы, съезды и так далее) не вызывали энтузиазма, но приходилось учить и это.

Учеба, честно сказать, далась мне нелегко. Усидчивость и старание, дисциплинированность и стремление к достижению цели, чтение большинства рекомендованной литературы и активная работа на семинарских занятиях (это особенно ценилось преподавателями) — все вместе приносило не только моральное удовлетворение и новые знания, но и материальные результаты. Со второго курса я получал повышенную стипендию, сначала им. Ф.Э. Дзержинского, затем им. В.И. Ленина.

Преподавательский состав в ВКШ КГБ был очень квалифицированный. Большинство, за исключением кафедр иностранных языков, — это аттестованные офицеры: на лекции и занятия они приходили в военной форме, подтянутые и аккуратные, вежливые и внимательные по отношению к слушателям. Среди них были и профессора, и доктора, и кандидаты наук — юридических, экономических, военных и медицинских (в числе других предметов мы изучали судебную медицину и судебную психиатрию).

Иностранные языки преподавали в основном женщины. Педагоги не жалели ни сил, ни времени, чтобы привить нам любовь к языкам, расширить наши познания о странах, где говорят на этих языках.

Мы изучали историю, географию, внешнюю и внутреннюю политику, экономику, искусство и культуру, живопись и театр, спорт и религию США и Великобритании (с учетом того, что наша группа была англоязычной), обычаи населения, особенности поведения и общения.

Моим первым преподавателем английского языка в ВКШ КГБ на первом курсе была Ольга Сергеевна Симонова, мать известной народной артистки России Евгении Симоновой и ее брата, профессора МГИМО, автора и телеведущего программы «Умники и умницы» Юрия Вяземского.

Именно благодаря ей, а затем и другим преподавателям английской кафедры я получил такую хорошую языковую базу, что позволило мне в восьмидесятые и девяностые годы уверенно поддерживать служебные контакты с американцами и вести с ними официальные переговоры. А через тридцать лет после окончания вуза общаться с директорами израильской разведывательной службы Моссад Эфраимом Халеви, а затем Меиром Даганом и с другими представителями израильской разведки, контрразведки, армии и полиции.