Записки командира штрафбата. Воспоминания комбата 1941–1945 - [54]
Приняли меня хорошо. Расположили в казарме, по пять человек в комнате. Чистота. Опрятность. Уют. И лето в разгаре.
Начались занятия по тактике, стрелковому делу, изучению боевой техники нашей и противника. Военное искусство. Баллистика. Строевая. Боевая. Турники и брусья…
Первое время ночами мне не спалось: тишина настораживала. Тихо — значит фрицы готовятся к чему-то?! Измучившись, я выходил на свежий воздух в ночь и долго сидел на крыльце, находясь в каком-то «подвешенном» состоянии. Современная наука утверждает, что необходима реабилитация от стрессов на войне. Но, увы! Тогда об этом не думали.
Эти тревоги и галлюцинации еще долго будут преследовать не только меня, но и многих из тех, кто вернулся с первых линий войны…
Мне задавали не раз вопросы корреспонденты газет и телевидения: почему фронтовики после Великой Отечественной войны часто спивались? Журналисты, прежде чем взяться за перо или микрофон, изучили бы азы истории войн человечества, а особенно Великой, нашей войны! Узнали бы хоть что-нибудь о боевой службе командиров рот и батальонов. Взводные вообще погибали или получали раны вместе с бойцами в первых боях на все 100 процентов, за исключением единиц. Оставались в живых только по стечению обстоятельств, те, кто не месяц-два, а годы находился в первых линиях траншей под бешеным воздействием огня противника, да какого — оголтелого, самоуверенного в своей безнаказанности и в победе над «руссиш швайн», русскими свиньями, как они орали нам из своих «гнёзд»… Командиры указанных рангов в других странах получали после войны большие пенсии, льготы, привилегии, у них смотрели не на возраст, а на степень участия во Второй мировой войне. А у нас? Стыд и позор. Ребята возвращались к своим более чем скромным очагам, в страшенную бедность. Их ждали неуютность, голодное существование. Из армии их увольняли по состоянию здоровья… И никаких реабилитационных центров. Короче говоря, подыхай как хочешь! И многие фронтовики находили утеху, чтобы ускорить свою погибель, в водке, в разных алкогольных суррогатах. И гибли, гибли на глазах аппаратчиков из ВКП(б), а потом КПСС — «руководящих и направляющих», но кого и куда?
Три года пробыть на фронте — это было мало кому дано из тех, кто не поднялся выше комбатов, командиров батальонов и батарей! Месяц-два, а то и сутки-двое, и твоя гибель неизбежна!
Я уже знал свою норму — стакан водки, больше нельзя. Вино не берет, стакан на меня действовал как 50 граммов. А не выпьешь, из окопа не вылезешь. Страх приковывает. Внутри два характера сходятся: один — я, а другой — тот, который тебя сохранять должен.
Меня как-то вызвали в полк с передовой, что со мной случилось, не знаю. Вытащил пистолет и стал стрелять в землю. И сам не пойму, почему стреляю. Нервы не выдержали.
Фронтовики натолкнулись на каменную стену чиновников от партии, которая придавила Советскую власть на местах и верхах, толкнула на эшафот своих, защитников, настоящих, не обозников, а тех, кто лежал у пулеметов, палил из орудий прямой наводкой по врагу, кто не щадил своей жизни ради правды на земле!.. Теперь ходишь в великие праздники и видишь: одни полковники, подполковники, здоровенные, ядреные участники обозов в Великую Отечественную, лезут на экраны телевидения, на страницы газет, ибо нас уже мало остается и некому таких «поправлять»…
Измучившись вконец на занятиях «Выстрела», командиры-фронтовики бросались на что-то для разрядки: на спортивные упражнения, брусья, турники или на книги, что кому интереснее. А другие, вырываясь в Москву, не зная, куда себя девать, пили, пока есть деньги. После таких ночей слушаешь лекцию, а сам «на ходу» спишь. Преподаватели, народ терпеливый, понимали нас, окопных волков.
Через месяц я стал приходить в себя, становился «мирным» офицером, затерявшимся в массе таких же. Здесь на курсах обитали и некоторые коренные москвичи. Окончив курс на командиров роты, переходили на курс командиров батальонов, так и учились до конца войны… И ведь удавалось таким пройдохам… Мы же, сибирская глухомань, их не понимали…
Как-то будучи в Москве по увольнительной, я нашел по оставленному мне адресу своего командира пулеметного взвода лейтенанта Николая Лебедева. Он, инвалид без ноги ниже колена, работал мастером на шоколадной фабрике, проживал на улице Огородная в Сокольниках. Здесь, в гостеприимной семье, с множеством родственников, мы хорошо проводили время в воскресные дни. Николай был женат на прекрасной душевной женщине, работнице той же фабрики. Здесь, в семье Лебедева, я впервые с февраля аж 1939 года очутился в домашней мирной обстановке.
Середина августа. Второй месяц я «грызу военную науку», но она мало похожа на ту, что на самом деле требуется на фронте. Там нужен не только устав, а голова в прямом смысле. Учиться мне наскучило. Все, что доводилось до нас, я знал, будто азбуку. И подал рапорт начальнику курсов об «отправке меня на фронт».
Не пишу, как я ломал пики у начальства, но оно со мной не согласилось. Тогда мы с одним майором из украинцев, тоже громогласным комбатом стрелковым, ночью перебрались через кирпичную стену и бежали на фронт!
В ряду величайших сражений, в которых участвовала и победила наша страна, особое место занимает Сталинградская битва — коренной перелом в ходе Второй мировой войны. Среди литературы, посвященной этой великой победе, выделяются воспоминания ее участников — от маршалов и генералов до солдат. В этих мемуарах есть лишь один недостаток — авторы почти ничего не пишут о себе. Вы не найдете у них слов и оценок того, каков был их личный вклад в победу над врагом, какого колоссального напряжения и сил стоила им война.
Франсиско Гойя-и-Лусьентес (1746–1828) — художник, чье имя неотделимо от бурной эпохи революционных потрясений, от надежд и разочарований его современников. Его биография, написанная известным искусствоведом Александром Якимовичем, включает в себя анекдоты, интермедии, научные гипотезы, субъективные догадки и другие попытки приблизиться к волнующим, пугающим и удивительным смыслам картин великого мастера живописи и графики. Читатель встретит здесь близких друзей Гойи, его единомышленников, антагонистов, почитателей и соперников.
Автобиография выдающегося немецкого философа Соломона Маймона (1753–1800) является поистине уникальным сочинением, которому, по общему мнению исследователей, нет равных в европейской мемуарной литературе второй половины XVIII в. Проделав самостоятельный путь из польского местечка до Берлина, от подающего великие надежды молодого талмудиста до философа, сподвижника Иоганна Фихте и Иммануила Канта, Маймон оставил, помимо большого философского наследия, удивительные воспоминания, которые не только стали важнейшим документом в изучении быта и нравов Польши и евреев Восточной Европы, но и являются без преувеличения гимном Просвещению и силе человеческого духа.Данной «Автобиографией» открывается книжная серия «Наследие Соломона Маймона», цель которой — ознакомление русскоязычных читателей с его творчеством.
Работа Вальтера Грундмана по-новому освещает личность Иисуса в связи с той религиозно-исторической обстановкой, в которой он действовал. Герхарт Эллерт в своей увлекательной книге, посвященной Пророку Аллаха Мухаммеду, позволяет читателю пережить судьбу этой великой личности, кардинально изменившей своим учением, исламом, Ближний и Средний Восток. Предназначена для широкого круга читателей.
Фамилия Чемберлен известна у нас почти всем благодаря популярному в 1920-е годы флешмобу «Наш ответ Чемберлену!», ставшему поговоркой (кому и за что требовался ответ, читатель узнает по ходу повествования). В книге речь идет о младшем из знаменитой династии Чемберленов — Невилле (1869–1940), которому удалось взойти на вершину власти Британской империи — стать премьер-министром. Именно этот Чемберлен, получивший прозвище «Джентльмен с зонтиком», трижды летал к Гитлеру в сентябре 1938 года и по сути убедил его подписать Мюнхенское соглашение, полагая при этом, что гарантирует «мир для нашего поколения».
Мемуары известного ученого, преподавателя Ленинградского университета, профессора, доктора химических наук Татьяны Алексеевны Фаворской (1890–1986) — живая летопись замечательной русской семьи, в которой отразились разные эпохи российской истории с конца XIX до середины XX века. Судьба семейства Фаворских неразрывно связана с историей Санкт-Петербургского университета. Центральной фигурой повествования является отец Т. А. Фаворской — знаменитый химик, академик, профессор Петербургского (Петроградского, Ленинградского) университета Алексей Евграфович Фаворский (1860–1945), вошедший в пантеон выдающихся русских ученых-химиков.
Генерал-лейтенант Николай Николаевич Остроумов прошел долгий служебный путь. Во время Великой Отечественной войны он непосредственно участвовал в разработке воздушного обеспечения ключевых операций (Корсунь-Шевченковской, Белорусской, Ясско-Кишиневской, Берлинской и других). После войны, уже в генеральском звании, автор занимал высшие руководящие должности в советской военной авиации. Генерал-лейтенант Н. Н. Остроумов – один из творцов могущества советских ВВС. Он не только практик, опытный оперативный работник, но и ученый, проанализировавший и обобщивший богатейший опыт боевого применения советской авиации.
Новая книга историка и писателя С.Е. Михеенкова представляет собой уникальный сборник рассказов о войне тех представителей командного состава Красной армии, чья фронтовая судьба, пожалуй, была самой короткой — взводных командиров, лейтенантов. Их боевой путь часто заканчивался первой атакой, потому что они шли впереди своего взвода и первыми принимали вражеский свинец. Автор десятки лет собирал рассказы о войне уцелевших в сражениях Ванек-взводных. Получилась обширная рукопись, из которой автор выбрал наиболее яркие эпизоды и скомпоновал их тематически.
Мемуары Главного маршала авиации А. Е. Голованова (1904—1975) приходят к читателю последними из мемуаров полководцев Великой Отечественной войны. Лишь сейчас книга командующего Авиации дальнего действия издается в истинном виде и в полном объеме. Все авторские оценки и детали восстановлены по рукописи. Судьба автора исключительна: необычайно яркий взлет в годы войны и необычайно долгое и глухое замалчивание в последующие времена. Причина опалы заключалась прежде всего в том, что деятельность АДД была подчинена непосредственно И.
О Великой Отечественной войне написано множество художественных произведений и мемуаров. Обычно они посвящены теме мужества и героизма советских воинов. Однако свидетельств об их повседневной жизни и быте опубликовано все еще недостаточно. Да и ветеранов, сохранивших в памяти события того времени, с каждым годом становится все меньше.В книге ветерана войны С. Г. Стопалова, принимавшего в ней участие с первых дней и до Победы, без политических прикрас и преувеличений показано, как жили и воевали на передовой простые пехотинцы и артиллеристы, рассказано о буднях фронтовиков, работе в тылу и о том, как преодолевали трудности и невзгоды солдаты и офицеры, независимо от их происхождения, национальности и воинского звания.