Записки кладоискателя - [43]

Странное это чувство — возвращение на родину через несколько лет, когда ничего уже почти не напоминает тех мест, где ты бывал. Где местность видоизменилась настолько, что ее ландшафт, в принципе угадываемый, на твой удивленный взгляд, отвечает укоризненным — где же ты обретался, это ведь твоя колыбель. Дорога довольно сухая. Кое-где попадаются лужи, размером с небольшой прудок, и кажется, глубины неимоверной, но это видимость, джип их даже не замечает, проходит, как говорится, не замочив ног.

Слева Рыбаковская горка, в детстве мы собирали на ней землянику. Внешне она почти не изменилась. А Рыбаковской названа по имени деревни, которая находилась прямо за ней. Деревни сейчас нет, на карте это место названо урочище Рыбаково.

Справа Косуцкое болото, место сбора черники, а по окраинам и грибов. Сколько же мифов о нем ходило, и про бездонные ямы-бочаги, и про девятиметровых удавов, и просто про ядовитых змей. Конечно, это были обычные сказки, однако в одиночку туда никто не ходил. А, возвращаясь ночью из кино, которое ходили смотреть из своей деревни в Старое Село, проходя мимо болота, видели блуждающие огни. Понятно они могли быть плодом воображения, или просто гнилушки светились, но разговоры сразу стихали, а шаг ускорялся.

И вот погост на большом пологом холме. Погостом на Смоленщине называют кладбище. Поднимаемся наверх, по пути рвем незабудки, которыми здесь все усыпано, и ромашки. Здесь похоронены мои предки: дед, бабушка, прадед, прабабушка, еще некоторые родственники. Кладем букетики в изголовье. Молча стоим несколько минут. На обратном пути нужно подправить крест на могиле деда и подкрасить все оградки, краска в баллончиках у меня с собой есть. Кладбище не выглядит запущенным, хотя деревень вокруг давно нет. Присматривают из Старого Села, я даже знаю кто, русские люди вообще очень, не знаю какое подобрать слово, отзывчивы, что ли. Участливы, душевны, сопереживающи, чутки, — вот если смешать все эти слова, что-то похожее и получится.

Едем дальше. Вот и моя деревня. Вернее, нет даже никаких признаков, что здесь тридцать лет назад жили люди. Нет, признаки, конечно, есть.

Заросшие бурьяном и крапивой остатки фундаментов, торчащие печные трубы, чудом уцелевший колодезный журавель. Возле бывшего моего дома остались четыре громадные березы. Еще мой отец посадил более пятидесяти лет назад напротив дома одиннадцать молоденьких березок. Время неумолимо. Посидели со Стариком на поваленном стволе березы, порассуждали за завтраком о бренности всего сущего.

Затем внимательно рассматриваем карты. Российской империи и современную. Разительный контраст. В царские времена эти края были заселены, куда более гуще, нежели сегодня. На современной карте вместо деревень — одни урочища, то есть места, где поселения были раньше. Названия все знакомые, всюду в детстве я неоднократно бывал. Симпатичные смоленские деревеньки с плетнями из тына, с колодезными журавлями, соединенные полузаросшими лесными дорогами. А сейчас урочище Волково, урочище Поповское, урочище Лаврово, урочище Бараново….

Решаем, с чего начать.

Глава восьмая На барских развалинах

Начнем с барской усадьбы, точнее, ее остатков. Барская усадьба находилась по ту сторону речки. Речка называлась, по-моему, Бестрень. Неглубокая, но места, где можно искупаться были. И запруды на ней ставили. И рыбу ловили. Воспоминания, воспоминания….

Моста, конечно, давно уже нет, но и река обмелела. Джип запросто ее пересекает по мелководью. Дорога, остатки которой наблюдаются фрагментарно, вела когда-то в деревню Зяблово. Ее тоже давно не существует. На карте это место отмечено, как урочище Зяблово. Проезжаем метров двести, справа небольшой лесок — здесь и был раньше господский дом. За ним остатки барского сада, заросшие уже аллеи, но еще отмеченные рядами могучих дубов и старых лип. Сворачиваем.

Кое-где в высоких лопухах и бурьяне просматриваются остатки фундамента, валяются отдельные большие камни и крупные куски кирпичной кладки с остатками штукатурки. Да, искать на таком рельефе очень сложно, трудно даже катушку детектора максимально приблизить к земле, что необходимо при поиске. А, что, собственно, мы собираемся здесь найти? Сведений о кладах в этих местах у нас нет. Клад может быть на берегу речки или на дне барского колодца. Но в старинных усадьбах всегда что-то можно отыскать.

Расчехляем металлодетектор. Сразу же сильный звон. Копаем. Немецкая каска, неплохо сохранившаяся, сбоку входное отверстие, вероятно, ее владелец убит пулей. Дальше находим много патронов, патронных гильз, пустую пулеметную ленту, звездочку с русской пилотки. Здесь шли сильные бои, поэтому все время попадаются остатки военного имущества, снаряжения, вооружения. Усадьба располагалась на возвышенности с хорошим обзором, контролировала переезд через реку и поэтому была, по-видимому, опорным пунктом. А поскольку попадается и наше, и немецкое имущество, значит, данный укрепрайон служил и тем, и другим. Но ничего ценного не находим, все проржавевшее, пробитое, помятое.

Решаем переместиться в район барского сада. Входим в аллею. Шагов через пятнадцать мелодичный звон. Что-то хорошее. Извлекаем из земли серебряный рубль Николая I. Российские царские деньги легко определять. В данном случае на лицевой стороне профиль императора без головного убора, слегка с залысинами и круговая надпись: «В.М. НИКОЛАЙ I ИМП. и САМ. ВСЕРОСС». На обратной стороне в центре изображение двуглавого орла, обрамленного венками, с короной посреди голов и круговая надпись: «чистаго серебра 4 зол. 21 доля *1827* рубль*». То есть монета утеряна здесь не позже 1827 года, возможно, самим помещиком Каретниковым.