Записки из лётного планшета - [11]

Командиры не были готовы к боевым действиям. Ничему нас, рядовых, научить не могли. На Ил-2 вообще никто еще не воевал. Все учились по ходу дела.

Не знали ничего: как атаковать различные цели, защищаться от истребителей… Это потом мы станем асами, научимся уходить от атак истребителей, ныряя в облака. А до войны вообще не приходилось летать в облаках.

При перелете в Машутино разбил самолет Брежнев, поэтому в первые дни не летал.

Майор Кунтыш тоже не летал на боевые задания. Только однажды командование дивизии заставило его слетать на разведку с бомбежкой. Зенитный снаряд сильно повредил руль поворота. Один раз слетал и еле жив остался…

Капитан Бочко имел 14 боевых вылетов.

Первый вылет мы сделали 29 июля. Наша эскадрилья — под Ржев. Первая эскадрилья — на деревню Алексино (немецкий штаб). Бочко вывел свою эскадрилью на Ржев, но потом нашел Алексино. Он же водил девятку на немецкий аэродром в районе совхоза «Дугино» (на ж. д. Ржев — Вязьма), около Сычевки. Тогда 4 летчика погибли, 2 заблудились. При вынужденной посадке в поле побили самолеты. Один из них чудом жив остался, два были подбиты и сели на других аэродромах. Только Бочко сел на своем аэродроме. Причины все в том же: отсутствие навыков. Этот полет был самым трагическим. Если бы наши летчики имели хороший опыт, не разошлись бы после прохода цели в разные стороны, а держались плотным строем.

Капитан Щербаков вначале летал на разведку. В первом полете был ранен в левую руку (осколок) и больше не летал.

Коробейщиков летал смело и дерзко, неутомимо. Часто — на разведку. Сделал около 10 вылетов. Сразу же был представлен к награде. И, если бы дотянул до 13 августа 1942 года, наверняка получил бы орден. Но Дугино его погубило. После цели они скорее всего строя не держались, а значит, не могли защищаться от истребителей, их и сбивали по одному.

Хорошим воином был Коробейщиков, любимец полка.

Жалко его.

У Володи Дольникова в нашем полку было 9 вылетов. Однажды был подбит и сел в поле на фюзеляж. Воевал умно. При отъезде в тыл его и Радченко перевели в другой полк. Там он сделал еще 17 вылетов. При полете на Дугино один из пяти летчиков сумел удрать. Спасла облачность. Остальные все погибли.

Шуверов, Горькавый Филя и Коробейщиков тоже погибли при полете на Дугино.

Однажды летали на совместное задание: звено из нашего полка и звено из другого. Я и Дольников ушли от цели вместе на бреющем, а Радченко — за звеном из другого полка. Болтались на высоте. К машине Радченко подошел истребитель, пробил ему масляный радиатор, и он пошел на вынужденную посадку. Упал на улицу в городе Старица: самолет — в дым, а сам невредим. Погиб же над Дугино.

Там же погиб и сержант Владимиров. Толковый парень. Где и как их сбили, неизвестно до сих пор. Над Дугино много наших погибло. Говорят, даже ордена находили на земле.

Из 1-й эскадрильи на сегодняшний день остались живы Бочко, Щербаков, Дольников. Погибли Шуверов, Коробейщиков, Радченко, Владимиров.

Капитан Штыков — единственный, кто остался из начального состава полка. Всеобщий любимец. Родине служит не языком, а делом. Не подхалим. С начальниками дерзок, а поэтому за год пребывания на фронте как был капитаном, командиром эскадрильи, так им и остался. Оказывается, даже на войне недостаточно быть хорошим, честным летчиком. Нужно быть еще и хитрым дипломатом.

Однажды я видел, как после полета у Штыкова дрожали руки, когда закуривал. Он исключительно честный и справедливый. Не хитрый и не подлый. Где надо, матом рубанет, невзирая на лица и чины. Ненавидит людей, которые хитрят, подличают, трусят. Начальники его боятся и тихо ненавидят.

23 ноября будем отмечать годовщину нашего полка, и я собираюсь выступить.

23.11.42 г.

Горькавого Филю после обучения в Кинель-Черкассах оставляли инструктором, но он отказался и уехал с нами на фронт. В связи с тем что у него умерла жена, все сбережения (около 10000 рублей) держал при себе. Потом положил в сберкассу, написал расписку на получение, хотел отдать ее Горбаченко, но, наверное, не успел. Погиб… Сделал 3 или 5 вылетов. Однажды летали вместе в составе девятки, когда бомбили эшелон под Ржевом. Филя был очень хорошим парнем, умел крепко дружить. Сначала у него умер ребенок. Потом жена, и вот до него очередь дошла…

Лейтенант Гуртовенко на фронте больше года. Вначале возил генерала Клевцова на У-2, получил орден Красной Звезды. Был моим командиром звена, стал другом, живем в одной хате. Во время первого тура сделал наибольшее количество вылетов — 15. Летал на Дугино, был подбит, сел на другом аэродроме. Второй раз был подбит и садился на свой аэродром на одно колесо, при посадке сломал и вторую «ногу».

Младший лейтенант Пелевин тоже был моим другом. На третьем вылете подбили. Заходил на посадку в Машутино вторично, и после четвертого разворота, примерно на высоте 150 метров, его самолет перевернулся и врезался в землю. Удар был страшный, бронь разлетелась на мелкие кусочки. Почему так произошло? Возможно, действительно была перебита тяга закрылка на одной плоскости. О подобных случаях я уже дважды слышал. Были они и в других полках. Могила Пелевина — на поляне у дороги возле аэродрома Машутино была первой.