Записки империалиста - [72]
«Миранда» до Камыш-Буруна не дошла. Её выбросили на берег у Старого Карантина, но, пожар сумели потушить. Кто сумел уцелеть тот на шлюпках уходил от своего разбитого и дымящегося корабля, опасаясь, что могут взорваться пороховые погреба. В одной из шлюпок был и кэптен Лайонос-джуниор. Он был легко ранен, грязен и опустошен. Отвернувшись от офицеров и матросов он смотрел в сторону Камыш-Буруна, где виднелись мачты кораблей, которые доставили десант под эту проклятую Керчь. И теперь ему на одном из кораблей возвращаться в Балаклаву, к отцу. И к нему же как к командующему королевским флотом в Чёрном море с докладом о проигранном сражении, которое очень возможно поставит крест на его дальнейшей карьере. Или очень сильно её замедлит. Победитель Колы, был в пух и прах разгромлен под Керчью. «Можно сказать, что русские вернули мне долг», — с горькой усмешкой подумал он. — Причём с хорошей переплатой по процентам. Чёрт, бы их побрал!»
«Летучая эскадра», которую изрядно проредили и подрезали крылья, шла обратно мимо своего брошенного, разбитого, уткнувшегося в берег флагмана. На мостике, которого, как и мечтал, остался, правда, лежать, а не стоять старший офицер в роли капитана «Миранды». Ему большим осколком от бомбы отсекло голову, и она куда-то укатилась. Искать её не стали, как и брать тело без головы.
А вот отсечь Азовское море и поставки по нему от Севастополя, флоту союзников пока не удалось. Это должна была сделать теперь армия. Взяв с суши, и уничтожить оказавшимися неприступными для флота с моря батареи и укрепления Керченского пролива.
«Когда до наших рядов дошёл слух, что флот уходит из пролива обратно к Камыш-Буруну. Мы сначала не поверили. Но, командир второго батальона нашего полка Жерар Депардьё, вернувшись из штаба дивизии, подтвердил, что флот не смог пройти пролив, и даже понёс потери. Это говорило о том, что теперь армии придётся решить вопрос Керчи. В этом мы сошлись с Депардьё. И не дожидаясь приказов, сверху начали готовить свои батальоны к бою.
Я распорядился накормить солдат, и после этого дать им отдых. Бой будет тяжёлым. Тут не надо быть Нострадамусом. Русские отбили две наши атаки и атаку флота, они сейчас на кураже. Поэтому, и из-за их упорства, нас ждало серьёзное испытание.
Когда начала бить наша артиллерия, и вела огонь уже почти час, я даже повеселел немного. И мы уже привыкли к звуку пролетающих над нами снарядов. Они должна нанести русским потери, повреждения укреплениям, и облегчить задачу для пехоты. И у всех нас было желание, чтоб бомб и ядер попало на позиции противника как можно больше.
Ещё не закончила вести огонь артиллерия, как пришёл приказ начать построение в боевые порядки. Мой батальон и Депардьё встали во втором эшелоне полка в колонах к атаке. А сам полк шёл в атаку тоже во втором эшелоне.
Под непрекращающийся беглый огонь орудий, пошли вновь в бой французы, англичане, их шотландцы в юбках, и турки. Их вновь поставили в авангарде. Наши генералы наконец-то не сплоховали. Атака шла сразу по двум направлениям, и там где путь к русским позициям был уже проложен предыдущими неудачными атаками. Расчёт был верен. Там уже недолжно было быть противопехотных мин, заграждений. Огонь из винтовок и полевых пушек в рядах пехоты должны были снизить активность стрелков противника, дать возможность приблизиться к русским позициям нашим главным силам, вступить в ближний и рукопашный бой. Выбить, скинуть русских в море, захватить их береговые батареи. После этого участь Керчи будет предрешена. Мы рассчитывали, что именно так и будет. Но, вышло всё далеко не так.
Колыхание земли, взрывы, их грохот я ощутил, увидел и услышал одновременно. Через несколько мгновений пришёл и воздушный удар. Это был не один взрыв, а цепь взрывов. Они разорвали надвое наши построения. На тех, кто остался ближе к русскими позициям, и тех, кому повезло. Те, кто оказался в поле поражения от подрыва фугасов, погибли.
Мы поражённые всем этим, как и другие части остановились. И смотрели как вздыбленная земля и тела наших солдат падали на землю. Несмотря на трагизм момента, это бы грандиозное зрелище. Ошеломлённые, поражённые, оглушенные, обескураженные, мы стояли и смотрели на облако пыли, пороха, которое поднялось наверно на десять туазов. И оно закрыло от нас то, что начало происходить через несколько минут после взрывов на той, другой половине.
Хоть мы и немного оглохли, но, любой, кто прошёл через настоящую войну, с сильным противником, услышав это, сразу поймёт, что это за звуки. Я понял сразу. Это начала бить десятками орудий русская артиллерия. По той, второй половине наших войск, которую от нас отсекли подрывы фугасов. Рёв канонады трудно, с чём спутать. Кто остался на той стороне линии взрывов уничтожали картечью. Поняв это, я сразу отдал приказ своему батальону отходить. Ведь следующими будем мы.
Я видел, как моим солдатам хотелось бежать с поле боя. С места, где вот так хладнокровно фугасами рвут на части сотни людей, остальных добивают картечью. А ведь они были не новобранцами, а уже ветеранами Восточной войны. С одним из самых трудных противников какой только может быть, русскими. И именно поэтому мой батальон отступал в порядке, а не бежал. Впрочем, как и все французские части союзного десанта. Для которого Керчь благодаря жестокому коварству русских осталась неприступной».
Попаданец в великого князя Владимира Александровича (см. «Император Владимир» Рустамов Максим Иванович), который меняет историю России, а значит и мира, решает вмешаться в испано-американскую войну. Это ветка от «Императора Владимира» Максимова Р.И. Попаданец вмешивается в испано-американскую войну. Почти все действующие лица реальные. Уважаемые читатели, это ещё черновой вариант, так, что судите, но не строго. В книге используются материалы и фрагменты из работ Н.Митюкова, Я.Г.Жилинского.
Кто только и в чьи тела в АИ литературе не попадал. Но авторы ищут новые темы и новые времена. Вот наш современник попадает. не в тело Сталина, Ленина. или на худой конец Николая II. А в тело человека который находится даже не в России, и не в Европе. В тело человека, которого мало кто знает, кроме тех кто глубоко интересуется историей. В тело Абдуллаха ибн Мухаммада ат-Таиша по прозвищу Халифа. Этот человек возглавлял Махдисский Судан, который вёл отчаянную и безнадёжную войну с английскими колониальными войсками. Перенос происходит с нашего времени в 1898 год.
Двое наших в другом мире. Все в шоколаде, и чем это может грозить новому миру. Выложена первая книга.
Из-за эксперимента по открытию портала, в иной мир переносятся десять землян. Каким путем им следовать? Попытаться устроиться в деревне, которая их приняла? Завести семью, изучить профессию, освоиться? Попробовать найти путь домой, теряя надежду с каждым годом? Или стать частью банды, пытаясь заглушить боль наркотиками? Путей бесчисленное множество и у каждого решения есть причины, у всех событий есть последствия, а у разных мнений есть свои аргументы. И что бы уцелеть, больше всего нужно единство…В тексте использованы стихи группы «Мельница».
Хочешь рассмешить Бога - расскажи ему свои планы. Жизнь непредсказуема, и может занести в любой уголок необъятной Вселенной. Или в любое время. Старина Эйнштейн подсказал, что пространство и время слиты и нераздельны, а значит "где", и "когда" понятия весьма абстрактны...
Простой киевский парень Сергей при необъяснимых обстоятельствах попадает в иной мир и с самой первой минуты борется за свое выживание. Впереди — нелегкий путь поиска своего места под чужим солнцем, встреч с представителями мифических народов и мощью волшебства. Это первая книга цикла под названием Тропою испытаний.
Некоторые тексты затягивают. Притом – буквально. Я убедилась в этом, когда прошла по ссылке на сетевой бестселлер «Битва за розу» и… оказалась в одном из Призванных миров. Здесь вместо Библии – «Божественная комедия» Данте, вместо икон – картины Иеронима Босха. Здесь ангелы зубасты и рогаты. Здесь цветёт Роза Эмпирея. Теперь мне предстоит сочинить концовку этой истории, сразиться за сердце бесстрастного инспектора Пресветлой S.A.L.I.G.I.A. и узнать: мы пишем книги или книги пишут нас? Содержит нецензурную брань.