Записки империалиста - [60]

Береговые батареи тоже стреляли, и даже по подвижным целям. Старые посудины пускали по течению в проливе, и вели по ним огонь. Попадали, сам видел.

Гвардейцам и гренадерам тоже было не скучно. Они отрабатывали друг, на друге будущий бой с помощью сквозной атаки, фехтования на штыках, метании гранат. Тут гренадеры пока перебрасывали гвардию, но, она уверенно нагоняла конкурентов и собратьев по оружию.

Начали отрабатывать маршруты движения для выхода на позиции для ночной атаки. Ходили сразу батальонами и эскадронами, нет времени ротами это делать. Сначала два раза сходили днём, поставили ориентиры, третий раз уже ночью. Хоть были проводники и вешки, всё равно блудили. После этого решили делать выходы каждую вторую ночь. И делали всё это, солдаты и офицеры в полной выкладке. Броник, каска, оружие. Всё попытки возмущения из-за этого со стороны офицеров я пресёк лично.

Всех офицеров построили, и я практически тыкал им в лицо приказ по армии, императора, Верховного главнокомандующего, об обязательном ношении офицерами всех званий защитных комплектов в бою и на передовой. За невыполнение, вплоть до разжалования в солдаты.

И попытался донести мысль в их элитные головы, что, погибнуть или получить ранение в бою, это для военного человека норма. Но, не обязательно это делать в первом бою или вообще. И, что храбро сражаться можно и в защите, при чём сделать это можно будет не единожды, и с большим ущербом для врага, если благодаря кирасе или каске, ты не получишь тяжелое ранение или не погибнешь. И пользы от этого отечеству, будет больше, чем от храбро павшего в бою офицера, но, из-за этого не выполнившего боевую задачу. Как и их семьям, которые ждут их с войны живыми.

И для примера лично зачитал потери в командном составе в Инкерманском сражении, где до победы был по сути один шаг. Убито 109 офицеров. В их числе генерал-лейтенант Соймонов, получивший сквозную рану в живот и вскоре умерший; генерал-майоры Вильбоа и А. Р. Охтерлоне; командиры полков полковники: Екатеринбургского пехотного — Александров, Томского егерского — Пустовойтов, Охотского егерского — Бибиков, Владимирского пехотного — барон Дельвиг и Бородинского егерского — Верёвкин Шелюта 2-й. Контужены: начальник артиллерии генерал-майор Кишинский — осколком бомбы; генерал-майор князь Меншиков — в шею; флигель-адъютант полковник Альбединский и адъютант ротмистр Грейг — в голову.

И я заверил офицеров, что, тот, кто не выполнит приказ, гарантированно попадёт в солдаты, в назидание другим, и всё равно будет, в кирасе и каске. По лицам было видно, что кто-то услышал и внял, кто-то имел вид лихой и придурковатый. Посмотрим. Что касается меня, то, Dixi.

С собой было решено брать для ночного боя только конные батареи, единороги в 1\4 пуда, полевые мортиры в 1\2 пуда и ракеты. Они должны были подсвечивать противника осветительными снарядами, и вдарить по нему артналётом перед общей атакой. Так сказать обеспечит дискотеку светомузыкой и басами. Чтоб стало ещё веселей.

Коннице определили отдельное направление для атаки, с самого краю, правого фланга если фронтом к противнику. Они быстрее туда дойдут, и уменьшается шансы своих порубать, да потоптать. Вот тут и возник вопрос маркировки «свой — чужой». Сначала то всё будет понятно, впереди враг, но, потом то всё перемешается. И может возникнуть проблема братского или дружественного… штыка. Думал я, думал штаб, думали и придумали.

У наших будут каски, уже маркер «свой», чтоб было это ясно видно на них решили нанести белые полосы, как в войну на танки наносили. Тоже самое решили сделать на кирасах, спереди и с сзади. Позже стало мне известно, что некоторые приколисты начали рисовать в своих подразделениях… скелеты и черепа и кости на брониках. И это ещё больше потом добавило этой атаке, красок и домыслов.

Азовский полк, Православная дружина, и те части, которые должны были участвовать в ночной атаке так же отрабатывали навыки рукопашного боя, выход на свои места, чтоб она получилась относительно синхронно. Со стороны Керчи с пехотой учились выходить на свои позиции и артиллеристы, чтоб внести свою лепту в ряды противника перед общей атакой.

Наступил май. Прошла рутинно его первая неделя. Выезды на позиции, совещания, тренировки, бумаги. Началась вторая неделя. Я понимал, что, приход противника всё ближе. Хотя как не странно время работало в этом случае на нас. Керчь беспрестанно укреплялась усилиями полковника Гарднера и тысячами рабочих рук. Войска, флот на учениях и стрельбах набирались опыта и уверенности в своих силах. В Керчь с Таганрога и Дона ежедневно приходили суда с людьми, боеприпасами, порохом, оружием, брониками, касками, провиантом и другими грузами для Керчи и Севастополя.

Чтоб сократить путь для доставки в Севастополь, было решено, часть грузопотока для него перенаправить в бухту Татарскую, что на Казантипе. Это давало 60-ть верст экономии, два дневных перехода для конных повозок. Немного, но, и не мало. Там для этого начали делать причалы, возводить здания. Для охраны нового порта, прежде всего от татар был выделен полк дончаков с двумя легкими орудиями.