Записки империалиста - [120]

Фамилия Станюкович мне была известна с детства. Во многом через «Морские рассказы» Константина Станюковича, сына адмирала и героя обороны Севастополя Станюковича-старшего, я полюбил морскую и флотскую тематику, и стал как меня называли домашние «комнатным адмиралом». Некоторые сюжеты рассказов я помнил и сейчас. Поэтому после высказывания спокойным тоном своего неудовольствия по ряду моментов, покрасневшему адмиралу, я у него спросил:

— А где сейчас ваш сын Константин? Здесь с вами?»

От такого перехода от темы к теме и вопроса, Станюкович-старший немного оторопел. Я молча на него смотрел, ожидая ответа. Через несколько секунд придя в себя он с удивлением на лице ответил: — В данный момент он и семья находятся в Симферополе.

— Жаль, — сказал я, — я хотел с ним побеседовать.

— Вы, Михаил Николаевич не замечали за ним склонность к словесности? — спросил я. Адмирал в ответ растерянно мотнул головой. «Мол, нет».

— Константин, станет хорошим моряком, есть в кого, — подсластил я горькую пилюлю от своих замечаний для Станюковича.

— И, если он вдруг захочет ещё стать и писателем. Не противитесь этому. Наверняка, писать о будет о море, русских моряках, флоте. И, может благодаря ему, многие, мальчики, юноши, сделают море и флот, служение Отечеству, смыслом своей жизни. Поэтому передайте Константину, мою поддержку и пожелание успехов во всех его начинаниях во благо России, — сказал я. — Передайте ему от меня подарок.

И мой адъютант передал Станюковичу-старшему писчий набор. Несколько отличных перьев, подставку для них, чернильницы, карандаши. Адмирал всё так же с удивлением на лице, говоря слова благодарности принял подарок.

Южную, Корабельную сторону я оставил на следующий день. А Северная сторона продолжала гудеть от возбуждения новостью, что сам царь в городе.

На вылизанном до блеска трофее я обошёл корабли Черноморского флота. Который меня приветствовал кроме сигналов, теперь ещё и, «Здравия желаем, Ваше императорское высочество! Ура!!! Ура!!! Ура!!!», увы, от своих немногочисленных команд. Поэтому звучало оно даже с линкоров, экипажи, которых были до восемьсот человек, конечно не так громогласно. Таким, манером я решил, подбодрить приунывших, но, не павших духом моряков. И, очень надеялся, что мне удастся избежать чёрной страницы русского флота, затопления кораблей. А вместо памятника погибшим кораблям, можно поставить, победившим.

Утром, около полудня, в первый день календарного лета, среди частей осадной армии союзников прошла тревожная волна. Кое-где даже сыграли боевую тревогу. А вновь взваливший на себя командование французской армией под Севастополем генерал Франсуа Канробер, как и фельдмаршал лорд Реглан, командующий английской армией пережили тревожные минуты. Причиной этого было русское «ура!», которое накатывалось со стороны русских позиций. «Русские атакуют!? Где? Какими силами? Днём!!!???», метались мысли у генералов, офицеров и простых солдат. Но, сообщений об атаках и обстрелов со стороны противника не приходили. А «ура» продолжало звучать, переходя от одного места линии обороны к другому. И днём, вечером и ночью у русских было явно весело. Они пели песни, снова свистели. И видать от избытка чувств, с наступлением темноты, неожиданно сильно обстреляли артиллерией и ракетами их позиции и батареи. Устроив себя таким образом салют, а французам и англичанам ощутимые потери. Зато часовые получили очень приятный сюрприз. Со стороны русских ночью, на удивление… никто не пришёл. Никого не задушили, не перерезали горло, не застрелили бесшумно, и не утащили в плен. А это теперь происходило постоянно. И только через несколько дней в армии союзников узнали, что в Севастополь прибыл русский император. Именно этому радовались русские. С одной стороны, эта была хорошая новость. Значит у русских нет новой победы. Свою победу у Керчи они, отмечали своим «ура» и песнями. А с другой стороны плохо. Потому-что, этот император и стал победителем у Керчи. Значит русские, что-то готовят. Или уже приготовили. Так думали все, от генералов до солдат в осадной армии союзников. И эта мысль даже у этих закалённых тяжелой войной воинов, заставляла тяжело вздыхать, чаще обычного биться сердце, и вызывала не очень приятное ощущение в груди. Но, они были солдатами и были готовы исполнять свой долг дальше.

«Да… окуеть!!!», — думал я, продвигаясь через Южную сторону Севастополя почти к самой передовой. Я видел заброшенные деревни, сёла, разрушающиеся заводы и конечно кинохронику, фотографии разрушенных городов во время войны. Но, то фотографии, а тут явь. Всё, что было ближе к позициям было, разбито, сожжено, разрушено, обстрелами, сильно или частично. Я увидел ещё одну картину из серии под названием «Война». Грустная картина. Но, в данный момент она была она была наполнена радостью, я даже сказал восторгом.

На передовую меня адмиралы и генералы не пустили. Можно сказать, костьми готовы были лечь. Но, не пустить меня на укрепления и окопы. Хотя все мы были в кирасах и касках. Сильно спорить я с ними не стал. Потом опять от всех выслушивать нотации, закамуфлированные в заботу о моей персоне. Поэтому объезжал я позиции на удалении от передовой, останавливался, и выслушивал доклады начальников, командиров, линий, бастионов, батарей.