Записки Хендрика Груна из амстердамской богадельни - [32]

— Говорить об эвтаназии строго запрещено, — торжественно и вызывающе произнес Граме по поводу браслетика. Собеседники заерзали на своих стульях и долго сосредоточенно помешивали кофе в своих чашках.

— В данной компании самоубийства не поощряются, — отрезал Эверт, отхлебнув кофе.

понедельник 8 апреля

Весна: каждый, кто может самостоятельно передвигаться, вчера ходил гулять. Хотя бы до скамейки у парадного входа. Четверо из жильцов вполне комфортно расположились на ней, чтобы поболтать о хорошей погоде, как вдруг совершенно посторонний пожилой господин занял свободное пятое место. Госпожа Блокер просто не успела ему помешать.

— Это наша скамейка, — возмутилась она.

— Нигде не написано, что она ваша, — ответил незнакомец и развернул свою газету.

— Мы всегда тут сидим, — заявила Блокер от имени своих соседей.

— Теперь, в ближайшие полчаса, здесь буду сидеть я, — невозмутимо ответствовал незнакомец.

Госпожа Блокер пошла звать на помощь, но сумела найти только консьержа.

— Это скамейка нашего дома, — промямлил тот.

— Эта скамейка стоит на дороге в общественном месте и доступна каждому, — был ответ.

Полчаса он в ледяном молчании читал свою газету, потом встал, попрощался с каждым из сидевших на скамейке и удалился.

Эту историю, пересказанную на разные лады, мне пришлось выслушать четыре раза. Она стала самым важным событием воскресенья.

Вылазка номер 3 отложена на два дня, потому что Гритье еще не оправилась от легкой пневмонии. Мероприятие было назначено на послезавтра, но перенесено на пятницу. Я очень расстроился.

Не заводись, Грун! Ты же знаешь, что члены нашего клуба — народ хрупкий и подверженный инфекциям. Принятое нами правило, что даты экскурсий можно переносить, приносит теперь свои плоды.

Что касается моей экскурсии, то я решил: это будет кулинарный мастер-класс. Я нашел в интернете четырех поваров. Выбирал по цене и расстоянию. Позвонил каждому минимум три раза, чтобы они пригласили нас и проявили терпение со старыми людьми. Двое сразу отпали. В конце концов я остановился на кулинарном ателье «Под сковородой»: там сказали, что у них можно не только кухарить, но и смеяться. Ничего слишком серьезного, на этом я настоял. Слишком много людей считают себя слишком важными персонами. А все мы лишь песчинки в пустыне, молекулы в космосе.

Друг Хендрик, не говори красиво.

вторник 9 апреля

Наконец-то у нас за кофе снова знаменитая покойница: Маргарет Тэтчер. В этом году их что-то маловато. Редко о ком мнения расходятся столь же кардинально, как о железной Мэгги. Господин Баккер считает ее фантастической женщиной.

— По крайней мере, она боролась!

Я спросил, за что.

— Ну, боролась за то, чего она хотела.

Гритье:

— А чего конкретно она хотела?

Баккер:

— Это что, перекрестный допрос? Или как?

Вчера состоялось собрание жильцов с целью ознакомления с планами административного совета. Совет планирует адаптировать наше здание к требованиям текущего момента. Понятия не имею, что такое требования текущего момента. Вероятно, за этой формулировкой скрывается невысказанная мысль о каких-то сокращениях. Сокращениями затрат или повышением эффективности они называют экономию.

Директриса трижды настойчиво повторила, что ничего еще не решено окончательно и что собрание проводится для того, чтобы выяснить пожелания жильцов. Старательно изображала сочувствие. Результатом оказалась посеянная щедрой рукой паника. Очередной повод для размышлений. В тот же день были набиты вещами первые коробки для перевозки грузов.

— Не пересаживайте ваши растения, — блеяла госпожа Схаап, приставая к каждому, кто желал ее слушать. То, что она сравнивает себя с растением, свидетельствует о правильной самооценке. Чего я от нее никак не ожидал. Она очень шумная, а кроме того, иной раз впадает в состояние овоща.

Лично я за капитальный ремонт со всеми вытекающими. Чем больше произойдет событий, тем лучше. И чем раньше, тем желательней. Пока текущий момент преобразится в конкретный листок на отрывном календаре, пройдет не меньше года, и мы не знаем, протянем ли так долго.

Представьте: медбратья вернули вас к жизни, умело применив электрошок, и увидели ваш браслетик с надписью «просьба не реанимировать». И что тогда? Де-реанимировать? А если кто-то войдет? Как ему прикажете это понимать?

А что, если супруга покойника, не пожелавшего реанимироваться, требует, чтобы его всеми силами вернули к жизни? Так браслетик — или никакого браслетика?

С этими мыслями я проснулся сегодня утром.

среда 10 апреля

Моя агентура в дирекции донесла, что инспекция предупредила о визите без предупреждения. Дескать, поступают жалобы. Сплошь тревожные сигналы. О злоупотреблениях в службе опеки заговорили в новостях. Компании «Кордаан» и «Озира» уже попали под раздачу. Усиленный контроль проводится в двадцати семи пансионатах «Озиры». В газете появилась статья «Издевательства над стариками». Все в полном шоке. Может быть, этим «всем» стоило заглянуть в несколько домов, чтобы своими глазами увидеть, к чему приводит плохой уход из-за перегрузки и низкой оплаты персонала. Пора присмотреться к девяти административным отделам, имеющимся в каждом уважающем себя гигантском доме престарелых. Они образовались в результате слияния подобных учреждений. Как известно, в таких случаях делается все, чтобы как можно больше увеличить риск несчастий.