Записки Харитона Лаптева - [13]

Ответственный момент вскрытия реки Хатанги ото льда, когда судно могло быть увлечено ледяными полями вниз по течению, наступил 15 июня (26 июня н. ст.): «пошла река Хатанга и льду на ней не видно». Лед пронесло быстро, судно не было повреждено, так как оно было защищено со стороны Хатанги песчаными косами устья реки Блудной. Дубель-шлюпку поставили на большой якорь на глубине 8 футов. Пока ждали, когда Хатанга освободится ото льда, организовали поездки вверх по реке Попигай, к месту, куда зимой свозили на оленях провиант из Усть-Оленекского зимовья, с расчетом сплавить его по воде в начале лета. За два рейса на большом ялботе вывезли и погрузили на судно около 15 тонн муки, сухарей, круп, масла «коровьева», несколько бочек вина. По требованию Х. Лаптева масло и вино были завезены в Усть-Оленекское из Якутска еще в начале прошедшей зимы. Не забывал заботливый командир «Якуцка» пополнить судовой стол свежей рыбой. Еще до начала ледохода он послал трех солдат с неводом вверх по Хатанге для ловли рыбы и заготовления ее впрок. 5 июля посланные возвратились и привезли «рыбы сухой юколы 1650, да соленой рыбы две бочки, жиру рыбьева 23 фунта» (л. 72). На низовые пляжи реки были посланы плотники для изготовления весел из подходящего дерева-плавника. Заодно им поручалось следить за ледовой обстановкой в Хатангском заливе. В начале июля плотники вернулись, сделав 12 больших весел, оставленных «за тяжестью» на мысе Корга, и «объявили, что на Корге и ниже Хатангская губа вся стоит и еще льду в ней не ломано» (л. 72).

8 июля дубель-шлюпку подвели к зимовью, поставили на два якоря и приступили к погрузке продуктов: солонины, масла коровьего, сухой юколы. Последняя предназначалась для упряжки собак, которых Лаптев, как и в прошедшем плавании, брал с собой. Налили речной воды 17 больших бочек, установленных в трюме. Пресная вода понадобилась во время плавания в море.

12 июля все было готово к отплытию, команда переехала с берега и разместилась в тесном трюме. «В половине 7 часа по полудни подняли якоря, распустили фок и грот и пошли в поход» (л. 73).

С попутным ветром к утру 13 июля пришли к «последнему мысу реки Хатанги, называемой Корга, где начинается губа. Большой ялбот за тяжестью и неудобностью в походе ото льдов вытащили на берег и оставили здесь на Корге» (л. 74) [29]. С высокого мыса Корга осмотрели Хатангский залив — до горизонта стоял невзломанный лед.

Потянулись дни ожидания с ежедневным подъемом на вершину мыса Корга для наблюдения, не вскрылись ли льды залива. Деятельный командир и в томительном ожидании находил полезные занятия: «построили на мысу; на высокой Корге маяк, которой склали шатром из 10 бревен». Бревна брали из осыпающихся обрывов мыса на большой высоте, где обнаружили окаменевшие деревья — свидетелей более теплого климата, бывшего здесь тысячелетия назад. В своем «Описании…» Х. Лаптев напишет о находке этих деревьев в обрывах мыса Корга.

Для большей остойчивости дубель-шлюпки искали по пляжам устья Хатанги редко встречаемые здесь камни-валуны, возили их на судно и укладывали на самое дно трюма. При ясном небе, когда взошла луна, Х. Лаптев приказал вахтенным определять, сколько проходит времени от момента наступления полного прилива до появления луны на меридиане места стоянки. Оказалось, что это время, так называемый «прикладной час», равен при устье Хатанги 8 ч 18 м (л. 77). Наконец поднявшиеся утром 30 июля на Коргу к маяку наблюдатели увидели свободное море. Тотчас же «Якуцк» двинулся в «путь свой», лавируя галсами при боковом западном ветре. Прекрасно видимый маяк[30] на Корге служил хорошим ориентиром. В журнале часто встречаются записи бравшихся на него пеленгов. Вскоре появились «носячие» льдины, затруднявшие лавирование при поворотах на галсах в восточной части залива, где отнесенные туда западным ветром льды были «безмерно густы».

За двое суток мореплавателям удалось пройти более 90 миль, но на параллели открытого в прошлом году острова Николая стояла сплошная ледяная стена — всторошенная кромка сплоченного льда. Пройти можно было только на запад, прижавшись к берегу. На берегу увидели избу, в которой матросы, ездившие зимой за провиантом в зимовье Конечное, признали зимовье Новое, бывшее в устье одноименной реки Новой. Стали на якорь, послали на ялботе бывалого матроса Сутормина разведать, можно ли войти в реку. Через час ялбот вернулся, Сутормин рапортовал, что встретил в зимовье двух работников промышленного человека Василия Созоновского, которые указали ему фарватер, ведущий через песчаные мели дельты реки. Глубины, промеренные Суторминым с ялбота, были от 8 футов до 3 сажен. Подняли якорь и на гребле пошли за ялботом. Вечером 1 августа вошли в реку Новую и стали на якорь за мысом на глубине 3 сажени (л. 82). Три дня дул северо-восточный ветер, и Хатангский залив был забит льдом. Только в ночь на 3 августа задул сильный южный ветер, и открылся проход на север, хотя на востоке льды еще виднелись на горизонте. За сутки удалось пройти 33 мили, «Якуцк» находился уже близ мыса Сибирского, на выходе из Хатангского залива. Здесь лед снова преградил путь, пришвартовались к большому полю, снесли на нее дрек — небольшой якорь — и закрепили. Лаптев надеялся, что южный ветер понесет льдину на север вместе с дубель-шлюпкой. Но с юга нанесло дрейфующий лед, которым стало выжимать судно на большую льдину, и создалась угроза сжатия и повреждения «Якуцка». Матросы и солдаты шестами и пешнями распихивали лед и выталкивали судно в наметившиеся каналы в надежде войти в речку (ныне река Журавлева), которую признали возле видневшегося в ее устье зимовья ездившие сюда зимой на собаках матросы.