Записки грибника #2 - [19]
Когда миски, доски которые были вместо блюд, опустели я как самый младший. Собрал все в кучу, отнес в уголок и опустил в бадейку, тряпкой смахнул сор и крошки со стола. Оставил кружки, бутыль, кувшин с пивом и посудину с нарезанным хлебом и кусочками рыбы. Это чтоб разговор на сухую не шел.
Налил себе из самовара стоящего у печи, травяного настоя, из туеска, под пристальным взглядом Никодима, зачерпнул меда и, размешивая маленькой ложкой (на заказ сделали для меня) вернулся за стол. Отпил немного, поставил. — Вот теперь можно и о делах поговорить. С Чем, пожаловал?
Архип не торопливо выпрямился, сел на лавке ровно Одну руку положил на бок или бедро (с моего места не видно) словно подбоченился, другой подкрутил усы.
— Мастер Федор…
Я вскинул руку, прерывая монолог восхваления, — Просто, Федор. Эй, вы куда…
Окликнул встающих из-за стола Никодима и Силантия.
— Архип к тебе приехал, а не за самоварами. Так что тебе и речи вести, а мне они без надобности. Пойдем Силька, не будем мешать.
Я проводил взглядом двух предателей, покинувших поле боя и оставивших меня одного.
«Что-то мне тон не понравился, коим Никодим слова говорил. Только через пять минут до меня дошло, ревнует… Ревнует к тому, что делаю… От жучара, я тебе устрою, день ДДТ… А может придумать,
что ни-будь такое или эдакое…»
— Извини Архип, что вот так… — Я неопределенно махнул рукой. — А забудем. Ты мне поведай, как пистоли себя вели? Много ли осечек было? Патроны не отсырели?
— Чудной ты человек, Федор, словно не от мира сего… — Он усмехнулся, пожал плечами, словно человек, не знающий с чего начать… Налил немного вина в кружку, отпил глоток, потом костяшкой пальца, долго разглаживал усы. По лицу скользнула кривая усмешка.
— Вот уж не думал, что… — замолчал, искоса глянул на меня и отвернулся вполоборота.
— Что хлопу, спасибо говорить придется?
Он отмахнулся от меня как от надоедливой мухи, — О другом молвлю. Пока ехал сюда, заглянул в имение, староста сказывал да ему не поверил, а я тут своими очами узрел… Эк вы тут все… — И широко развел руками.
Я смутился малек, — Есть такое дело…
— Какое?
— Это присказка у меня такая. О заводике потом поговорим. Пистоли то как себя вели?
— Нормально. Стреляли без осечек, один раз правда у Григория патрон пшикнул и пуля не вылетела. Так он открыл, гыльзу вынул, другую воткнул и пальнул. Одно плохо, единожды забыл на ночь убрать, так под утро от росы отсырели, бумага размокла, испортились заряды.
«Над этой проблемой сломал голову, да не по одному разу. Не знаю пока, как добиться влагостойкости»
— Была у нас стычка с ляхами, гарно пистоли стреляют, только вот жалко, что не далече. Пришлось близко подпускать, стрелить по разу и за сабли браться, вот ежели можно было, несколько раз подряд, не заряжая… Взгляд стал мечтательным и одновременно с хитрым таким прищуром.
«Может наган сделать? Уменьшить калибр до десяти миллиметров, гильзу оставить картонную, донышки такие, запросто сможем штамповать, обжимку переделать, пуля минье, нарезов шесть штук, сдвижной барабан…
Токарный, фрезерный, расточной, плоскошлифовальный и еще куча станков на — Й. заканчивающиеся.
Хотя идея давно в воздухе витает. У нынешних пистолетов есть одно неоспоримое качество, останавливающий эффект. Даже если пуля не пробьет стальной нагрудник, запреградное действие ещё никто не отменял, особенно при стрельбе в упор. Только вот скорострельность, хромает…
А какая она, скорострельность? А фиг знает, никогда не проводил такого теста… Надо будет испробовать…
Ага, одна попробовала, семерых родила…»
Я мысленно перевел дух и постарался сосредоточиться на том, что говорил гость.
А он как назло замолчал, в раздумье, разглядывал меня в упор, не отводя взгляда.
Грешным делом, неуютно как-то стало, словно первогодку на утреннем разводе. Рука сама потянулась к верхней пуговке, застегнуть, опустил на половине дороги, почесал грудь.
— А что замолчал-то… — Изобразил на своей физиономии само радушие и интерес.
— Да не слухаешь ты, у тебя очи як у Грицко стали, когда вин о бабах думает…
«Это было к концу моего первого года жизни здесь. Однажды, сидя за дневником, поймал себя на мысли, что не помню как пишется слово. Память словно ножом отрезало. На ум приходили только старорусские аналоги… Тогда очень сильно испугался… Стало очень страшно… Терять себя. Мой язык, мой словарный запас и лексикон, все это связывало меня нынешнего — со мной прошлым.
Показалось, что с утратой этой последней нити, растворюсь в серой безликой массе людей окружающих меня в жизни и быту. В какой-то мере спасение, пришло со стороны детей, взятых в семью на воспитание. Все получилось как бы само по себе. Я очень старался сдерживаться, да шила в мешке не утаить. Слово здесь, там, за обедом, на работе, в поле. Неосторожная брань… Дети как губки, впитывают все, кто-то хорошее, другие — плохое… Очень выручили технические термины. Все это привело к тому, что я общался с ними, практически не ощущая разницы в столетиях разделяющие нас. А вот с взрослыми… Медник и стрелец, два сапога на одну ногу, когда им нужно, понимают все. Хотя иной раз на мордах написано — что ни хрена они не понимают. А вдругоряд, ей богу, пришибить готов — моя твоя не понимай. На разных языках молвим сплошные — Ино Ижно Ись Ить Ишь Ипеть
Альтернативная история. Обычные будни, обычного человека, такого как вы, и многие другие…. Дом, работа, дом…. на вопрос как — дела? Пожимаем плечами и говорим — нормально…
Пустыня и солнце, разбойники и дикие звери. Ничто не может остановить искателя приключений, арабского лекаря и его друга. герои обычные люди. Они не супермены, старый ветеран, волею судьбы изгнанный из родного дома и врач всю жизнь бегущий от своих учителей. Они преодолеют все преграды на своем пути, но найдут дорогу домой.
Для того, кто живет в насквозь техногенном мире, писать стихи – плохая идея. Именно эта способность приводит к тому, что студент-математик Кир оказывается во враждебном мире магов-гуманитариев, где любая техника не просто ломается, а вообще не приживается. Похищения, путешествия между мирами, череда загадочных событий и даже убийств – со всем этим Киру предстоит разбираться самому. А еще хорошо бы понять, кому из нового окружения можно доверять, а кто только и ждет его ошибки.
Чистилище. Место в которое попадают человеческие души, чтобы очиститься от грехов совершенных при жизни. Именно такой смысл вкладывают люди в это слово.Но как все есть на самом деле? Главный герой скоро это узнает. сможет ли он выжить в этом мире и найти в нем себя, сможет ли перебороть свои страхи и низменные желания? Поживем, увидим.
Герой фантастической повести «Четыре дня с Ильей Муромцем», мальчик из XXI века, попадает в прошлое, во времена Ильи Муромца. Для детей среднего школьного возраста.
Мир, где Герой и Король Демонов ведут бесконечную схватку друг с другом. Могущественная магия, использованная ими, пробила границу миров и взорвалась в одном из классов школы. Ученики, которые угодили под этот взрыв, были возрождены в другом мире. Главная героиня, у которой была самая плохая репутация в школе, переродилась в паука. Тем не менее, она сумела быстро смириться со своим новым положением. Это история о той, кто, став пауком, делает все возможное для того, чтобы выжить.
Действие разворачивается в далеком будущем. По воле случая молодой парень по имени Никита попадает в водоворот загадочных и кровавых событий. Могущественные враги, таинственные артефакты и невероятные открытия ждут его впереди. Идти по этому опасному пути Никите помогает его верный друг, и кого волнует, что он не человек?!
Фанфик по Евангелиону. ГГ попаданец в Синдзи Икари.Часть 1.Произведение является третьим из серии «Командировок Князя Тьмы».