Записки гитарного хардгейнера - [2]

Что касается чувства ритма — оно, как и слух, есть и всех, и его можно развить.

3. Третье детское. Мне 9 лет. 5-0-5-0-5-4-4. 4-0-4-0-4-5-5..Это уже гитара. И это — вы знали! вы знали! — «в траве сидел кузнечик». До импровизации мне было еще далеко. Но откуда ж мне знать, что сосед-одногодок, который меня учил этому бессмертному гитарному соло — левша?

И еще несколько лет я потом пытался всем доказать, что гитара держится грифом вправо. Дома у меня поначалу гитары не было. Был отцовский баян, на котором папа, закончивший в детстве музыкальную школу, развлекал гостей (так в то время было принято). Но баян меня не вставил.

Вывод 3.

Играть можно научиться, даже если вы изначально что-то неправильно усвоили. Человек вообще существо неплохо обучаемое. Лично я знаю одного, немолодого сейчас уже гитариста, который, будучи левшой, играет на инструменте, как левша (грифом вправо), как правша (грифом влево), и что уже совсем уму непостижимо, просто перевернув грифом вправо гитару для правши. То есть тонкими струнами вверх! И хорошо играет!

А ведь это все равно, что освоить три похожих, но разных инструмента! Но! Лучше учиться «с нуля» у правильного учителя, чем потом переучиваться. Это правило работает «от» и «до». От «кузнечика» до Building the Church Стива Вая.

А вот то, что я начал свою гитарную карьеру с «кузнечика» а не с аккордового аккомпанемента, кажется, наложило отпечаток на всю оставшуюся жизнь. До сих пор мне нравится больше солировать, чем аккомпанировать. И пусть я здесь не серьезен, но в целом это — еще одна серьезная проблема, о которой скажу позже.

4. Последнее детское. И опять полусерьезно… хотя, кто знает… Я конечно отдаю себе отчет в том, что в моей юности и молодости «кастомайзинг» в отношении гитар был вынужденным. Ну, попросту гитар нормальных не было. То, что выпускал советский «гитарпром» иначе как идеологической диверсией назвать было нельзя — ну чтоб не играли, чтоб никому не повадно было! А когда в магазины отправлялись шикарные по тем временам «демократовские» инструменты — так мы называли гитары из дружественных нам тогда стран просоветского восточно-европейского блока — чешские «Иолана», или ГДР-овские «Лид стары», то они чаще всего и до прилавка «Культтоваров» не доходили. Раскупались перекупщиками еще со склада.

Фирменные же инструменты, неведомыми дорогами переправленные за железный занавес, стоили баснословные деньги. «Фендер стратокастер» — от полутора тысяч советских рублей, «Гибсон» — от двух. Новая машина стоила от пяти. А зарплата была примерно одинаковой у всех — 150 рублей в месяц, плюс-минус.

Я слышал, что свой красный «Гибсон» тот же Валерий Гаина купил тогда за 4 тысячи. И это очень походило на правду.

Валерий Гаина (слева) с тем самым красным Gibson. Чудом уцелевшая фотография из 80-х.

Ну, это я забежал сильно вперед. А пока мне еще лет 10–11.

И вот начало этой истории. К слову сказать, у нас дома, кроме баяна, была и неплохая коллекция пластинок (да, виниловых!) с классической музыкой. И как-то среди них оказалась серия «Американская сельская музыка», выпущенная советским концерном «Мелодия». Под этим названием скрывалась кантри. Кантри мне ужасно нравилась, но сейчас не столько о ней.

Среди развеселых звуков американского колхоза я выделил странное переливчатое звучание неизвестного советской науке инструмента, явно инопланетного происхождения.

Не помню, каким путем, но этот инструмент был мною опознан, как банджо, и даже найдена картинка с его внешним видом.

Банджо удивительно походило на кастрюльку с длинной ручкой — грифом.

Видимо, любовь к струнным щипковым засела во мне сразу же после «кузнечика» грифом вправо. Ибо я решил, что непременно хочу себе что-нибудь такое. А гитары дома тогда еще не было.

Купить что-либо где-либо — эта мысль, как полностью безнадежная, была отметена, не успев появиться. И так появился на свет первый инструмент, сделанный собственными руками.

Толчком к его изготовлению послужила вспышка инженерной мысли, которая меня озарила при изучении рисунка круглого корпуса американской балалайки.

Тут для современной молодежи необходимо сделать пояснение. Сегодня муку никто не просеивает — она уже с завода идет без комков и посторонних включений. А в то время в каждом доме было распространено приспособление, называемое «сито». Это круглое решето с мелкой сеткой, через которое мамы и бабушки просеивали муку — чаще всего прямо на стол или на специальный лист фанеры, на котором же раскатывали и складывали пельмени.

Я быстро сообразил, что оторвав сетку, я получу почти готовый корпус. И это было гораздо проще сделать, чем громоздить сложный гитарный резонатор.

Мамино сито было обречено. К получившейся обечайке я выпилил лобзиком две круглых фанерных деки (доску для пельменей я все же пощадил). В верхней деке вырезал два эфа, как у скрипки, а между эфами по оси грифа для компенсации натяжения струн с внутренней стороны приклеил брусок.

Гриф выстрогал из доски. Под нижний порожек был приспособлен алюминиевый уголок. Мензуру и разметку под лады я снял линейкой с мандолины, что хранилась у школьного товарища. На ней было восемь парных струн, но я рассудил, что хватит и четырех. Колки были гитарные.