Записки дорана - [2]

Сары следовали за изгнанником по пятам, они были лучшими знатоками танцев войны в Аллин-Лирре, но в отличие от дорана, видавшего мир за пределами колыбели Туата де Дананн, не имели того же опыта в бою. Натиск демонов крепчал, потери росли.

– Отойдем назад! Крикнул доран. – Дварфы ярла на подходе соберемся вместе и дадим этим уродам по рогам!

Сары ощетинились копьями и дха и попятились, под давлением орд демонов. Рев великана Фарр-Тра-Тума, надвигающегося на город сотряс землю и души защитников. Где-то там, в небесах, с исполином Бездны бился отважный Ардегал Гонитель Чудовищ и всемогущий Ра, но это сейчас не имело значения. Насадив на Деаннтаг мастера боли из сынов ночи, Нуаллан махнул воинам, чтобы те отступали быстрее, однако задержался сам. Из расступившихся рядов легионеров вырвался всадник в черном, за плечами его развевался плащ, над головой в вытянутом шлеме высились изогнутые лезвия, на груди горел символ: нечто вроде трискелиона из трех шестерок, соединенных у основания. Бэрон Ааззен скакал во весь опор, сметая замешкавшихся саров, его зазубренная сзади катана срезала головы, словно заточенная коса спелые стебли травы. Нуаллан оказался на пути Зверя, но он не бежал. Удар Кровопийцы он блокировал скрещенными мечом и кинжалом, нанес ответный выпад, переоценив силы. Что ж, с таким опасным соперником ему не доводилось сталкиваться. Одним махом отбив атаку Луата, Бэрон спрыгнул с коня, лезвия прошли сквозь его почерневшее тело, затем лицо эльфа обожгла адская боль. Сталь, выкованная в недрах Преисподней, рассекла щеку надвое, чудом не задев челюстей и языка. Кровь хлестнула на грудь витязя. Демон набрал в грудь воздуха и обдал эльфа пламенем, вырвавшимся из отверстий в скрывающей нижнюю часть лица полумаске.

Нуаллан в последнюю секунду отстранился и упал на кучу порубленных врагов. Ааззен не снизошел до того, чтобы добивать каждого солдата Эльтвиллана, оседлав крылатого коня, он почему-то помчал назад. В следующий миг раздался рев и испуганные крики демонов. Доран пополз прочь, не поднимая головы. Позади что-то взорвалось, пламень опалил плащ на спине воина, по земле метнулась гигантская тень, за ней другая. Услышав восторженные возгласы защитников, эльф поднялся и взглянул вверх. В битву вступили драконы Эртабарада, обещавшие сокрушить проклятых. Долгожданная помощь прибыла в самый ответственный момент. Волны демонов качнулись в другую сторону, переключив часть внимания на пришедших с драконами ящеров-кула. Сеча вспыхнула с небывалой силой, Нуаллан же предпочел отойти и набраться сил. Но уходил он спокойно, с улыбкой рассматривая величественного черного зверя, расправившего кожистые крыла на куполе дворца.

2

– Эй, ты, доран! – окликнули Нуаллана у ворот замка. – Откуда идешь, и далеко ли собрался?

Изгнанник медленно обернулся на властный и величественный голос, определенно принадлежащий мехару: представители высшего эльфийского рода выделялись среди собратьев и статью, и умом, и голосом в том числе. Взор дорана встретил строгий анфас генерала Иарлута. Облаченный в серебряные с золотом доспехи, зеленый плащ с Древом Жизни, вышитым тонкой золотой нитью, в высоком шлеме с белым гребнем, генерал напоминал древнего потомка богов, Туата де Дананн. Плечо генерала было измазано кровью, но рану уже обработали. Иарлут приблизился, осмотрел с ног до головы пыльного и перепачканного кровью воина и повторил вопрос:

– Так куда и откуда ты идешь?

– Мы стопорили демонов у стены, но они разметали нас. Мне нужно пять минут и глоток воды, потом я вернусь на поле битвы. К тому же, да не в обиду вам будет сказано, я подчиняюсь королю доранов, Аэдану Яркоокому. Перед ним мне и держать ответ.

– Аэдан сильный и властный эльф, но он изгнанник, а в Аллин-Лирре правили и продолжают править мехары и королева. Теперь, доран, ты обязан кланяться еще и Лехри.

– Не важно, мне нужно передохнуть.

Нуаллан рывком оправил капюшон походного плаща, скомкавшийся на плечах, и зашагал к лазаретам, раскинувшимся на подходах к замку. Отряды воинов пробегали мимо них почти сплошным потоком, занимая места раненых или убитых товарищей на передовой. Целителям работы свалилось выше крыши, они не поспевали обрабатывать раны каждого поступающего в их распоряжение пострадавшего. Самых тяжелых из них отправляли в замок, как, например, прямо перед Нуалланом пронеслись четверо дварфов, влекущих на расстеленном плаще своего предводителя, которого называли Модольвом. Доран посмотрел им вслед, но много времени у него на это не было.

– Скорее, воин, иди сюда! – позвал его женский голосок.

Нуаллан поспешил к целительнице. Руки молодой даже по меркам эльфов девушки по локоть измазались в крови, лицо облепила гонимая южным ветром грязь с разводами от пота, глаза полнились тревогой и состраданием.

– Скорее, – повторилась целительница. – Давай, я обмажу твою щеку травяным составом. Ложись на стол.

Доран пропустил уступившего ему ложе человека с татуировкой на лице и лег. Эльфийка склонилась над ним и провела тонким пальцем по бурой корке.

– Страшная рана, вам повезло, что она обожжена, иначе могло быть совсем худо.