Записки дорана - [13]

– Ну, и куда мы забрели? Ты говорил, вы исследовали все земли вкруг Суг-Меаса. Где же мы находимся, далеко ли до города?

Нуаллан потер подбородок, покрывшийся еле заметной щетиной – растительность плохо пробивалась на лицах эльфийских мужчин, но все же усы и бороды имели место. И особенно у доранов, а почему, так никто и не выяснил. Осмотревшись, он снова почесал подбородок и глубоко задумался.

– Сейчас мы находимся в Западном Коиллтеан Сиор-Горме…

– Спасибо за урок географии, – сыронизировал баннерет. – Вот только он тянется примерно на пять лиг во все стороны. Мы можем блуждать так вечно или дотащиться до водопадов Алепейна. Вот уж получится прогулочка.

– Водопады Алепейна? – переспросил доран. – Это не там ли по слухам пал демон Далдаг, непобедимый полководец Бездны?

– Я почем знаю, – нервно рыкнул измотанный дорогой и постоянным напряжением Гиллаган. – Я слухи не собираю.

– Но это рядом, так?

– Если мы там, где я думаю, то две лиги дальше на запад. Я бы уточнил у птиц, только здешние пернатые сгодятся разве что полку над камином украшать.

– Две лиги на запад… Нет, так далеко мы не уйдем. Запад всегда находился по правую руку от нас с момента, когда мы увязли в лесу. А значит, юг все это время маячил впереди. Все просто, уважаемый баннерет. Пойдем насквозь, склоняясь восточнее. Где-то на границе Коиллтеан Сиор-Горма есть зазор, дальше начинается Лес Серебряных крон. Между ними мы натолкнулись на обелиск Владыки Фарр-Тра-Тума и повстречались с людьми, возвращающимися с реки Сната, собственно говоря, впадающей в водопады Алепейна. Теперь не заблудимся. Меня больше волнуют наши припасы, а вернее – их количество. Пополнять их негде.

– Сам знаю, – проворчал Гиллаган. – Пойдем уже, там видно будет.

Воины через страх ступили в призрачный лес, сухие ели и кедры обступили их, словно толпа мертвецов, неощутимый ветер шелестел неподвижной откровенно черной травой. Туман сгущался, и Нуаллан откинул мешающий капюшон, щека заныла гудящей болью, будто под кожей копошились жуки, в руке возник меч. Крадучись, привычный к охоте и засадам доран, выбился вперед. Он точно знал, что впереди кто-то есть, голос в мозгу подсказывал ему направление, кожа словно бы воспринимала колебания воздуха. Впервые Нуаллан ощутил это, впервые услышал стоны сотен душ и мертвенный холод Адарсаха, хотя и сталкивался с его детищами. Проклятый клинок оставил не одну рану в память о себе. В кустах, опутанных снежно-белыми нитями паутины, послышались шаги, легкие, словно звучащие из сна.

– Стой, доран, – шепотом позвал Гиллаган. Его горло забил липкий туман, с каждым словом стремящийся проникнуть внутрь живого тела.

Нуаллан оглянулся и поднял ладонь. Кончиком дха он отвел часть веток в сторону, заглянув в кусты. Навстречу эльфу вышел олень. Странно было видеть в таком месте оленя, но гораздо страннее оказалось, что шерсти на его теле вовсе нет, а выеденные глаза источают кровь. Изо рта животного капала красная слюна, смотрело оно сквозь дорана. У Нуаллана, полагавшего, что теперь его ничем не удивить, сердце упало в живот, кончики пальцев похолодели, воздух застрял на вдохе. Стороной миновав «животное», эльф на ощупь отступил.

– Боги, что это? – простонал кто-то из воинов отряда.

– Магия мертвых, – пояснил некий доран, которого Нуаллан не имел чести знать. – Они прошли тут, не исключено что и остались.

– Во всяком случае, демонов не встретим, – сказал Нуаллан, пряча Луат.

– А ты, брат, думаешь, мертвецы тебя пощадят? – возразил доран товарищу. – Мы постоянно воюем с Адарсахом, уж такое место приняло наш исход. В Пралегаре, видимо, таких проблем не возникает.

– Напрасно дораны других сфер считают Пролегар райским уголком потому, что наш король облагородил и укрепил его. Знал бы ты, сколь злобны и агрессивны дикари, живущие с нами по соседству. А что до адарсахцев, так мы и с ними дело имели. Порой приходится защищать людей от этой напасти.

Фойртехерн шикнул на спорщиков, оборвав их прения, и повел армию дальше, невзирая на опасности. Звери, изуродованные некромантией, попадались редко и вели себя предельно тихо и спокойно, они будто не замечали живых, словно те были тенями. Эльфы не расслаблялись под давлением странного страха и могильного холода, однако чувство резкой угрозы оставило их. А через час ходу черный пух в ветвях, паутина на пнях и зеленые огоньки, облепившие стволы, словно мачты корабля-призрака, превратились в привычные явления. День ли был, ночь ли, туман скрывал от них, но спустя какое-то время, когда ноги витязей утомились от непрерывной работы, в щелях меж худых елей забрезжил спасительный бледный свет. Забыв усталость, они ринулись к свободе, жадно глотали свежий воздух вечерних сумерек. Радость не ведала пределов, точно цель всего похода была достигнута, заключаясь в том только, чтобы выбраться из проклятого леса. Однако строгий Гиллаган не дозволил эльфам перегибать палку: быстро собрав всех в два ряда, он с капитаном распределил задачи для каждого воина. Одни пошли за дровами в тот же лес – их доля была самой досадной. Едва на простор выглянули, как сразу обратно шлют. Кто-то приминал траву, кто-то стелил плащи – все, что осталось от походного снаряжения для ночлега. Чародеев подрядили разводить огонь, когда вернулись эльфы с охапками иссушенных веток.