Записки диверсанта - [113]

Прошло седьмое, минуло восьмое, осталось позади девятое февраля. На море бушевал шторм, ветер гнул тополя и кипарисы, но не в силах был убыстрить медленное движение еле–еле ползущих, облепивших горы серых, сине–фиолетовых, иссиня–черных туч. Авиация бездействовала, флот работал, только на Малую Землю, где разгорались жестокие бои.

В ночь на десятое, пользуясь непогодой, мы пробовали переправить через линию фронта две группы, но они были обнаружены еще на подходе к переднему краю противникам отошли.

Неудачей закончилась и попытка переправить их через линию фронта на другом участке двенадцатого февраля: битые гитлеровцы проявляли предельную осторожность, оборона их была плотно насыщена пехотным частями.

Наконец, 23 февраля, в День Красной Армии, удалось перебросить морем в тыл противника первую группу диверсантов. Затем, в течение двадцати дней, еще шесть групп. Среди них группы Хуана Лоренте, Хосе Виески и Кампильо. Действовали они на Таманском полуострове. Задание выполнили все. Без потерь — группы Лоренте и Виески. А вот на долю Кампильо выпали тяжелые испытания,

Группа Кампильо состояла из пятнадцати человек. На выполнение задачи ей отводилось десять суток. Через десять суток диверсантов должен был подобрать в условленном месте катер.

Первая неудача подстерегала при высадке: группу обнаружила береговая охрана гитлеровцев. Отрываясь от преследователей, лейтенант Кампильо вынужден был скрыться в плавнях, уйти далеко от района, где предстояло нанести удар по врагу. Ценой больших усилий группа выполнила приказ, однако территория была забита войсками противника, берег и подступы к нему охранялись очень сильно, выйти к месту встречи с катером в условленное время минеры не могли, а катер, приближавшийся к месту встречи, был встречен огнем зенитной артиллерии и пулеметов фашистов.

Лежа среди прибрежных камней, бойцы Кампильо видели, как моряки, маневрируя, какое‑то время держались вблизи берега, но потом ушли в открытое море…

Итак, одни. А продовольствия нет, и надеяться, что катер вернется, не имеет смысла. Тем более что гитлеровцы понимают: катер курсировал тут неспроста, вот–вот начнут прочесывать район. Надо уходить. Надо немедленно уходить!

Кампильо связался по радио с Чепаком, запросил продукты и взрывчатку и двинулся к поселку Греко–майский: там действовал партизанский отряд Блинова, про который сообщил лейтенант Риоха. Если не выручит авиация, выручат партизаны!

За время скитаний по степи и плавням, не имея иногда возможности развести на дневке огонь, чтобы не привлечь внимание оккупантов и предателей к поднявшемуся в укромном месте дыму, ночуя в непросохшей одежде на голой земле, а потом вновь совершая длительные переходы, люди устали. До района, где действовал Блинов, идти оставалось вроде бы и немного, около ста километров, но самый безопасный путь пролегал по гористой местности, по каменистым, порою крутым тропам, и группа двигалась медленно. Последнюю банку сгущенки решено было скормить единственному бойцу, которому предстоит после появления самолета найти и притащить сброшенный груз.

Самолет прилетел только на четвертый день. К счастью, сброшенные группе мешки с продовольствием и взрывчаткой упали всего в двухстах — двухстах пятидесяти метров от густого кустарника, где залегли бойцы Кампильо.

Отдохнувшие, подкрепившиеся люди повеселели. Но если у многих истрепалась обувь, а несколько человек потерли ноги — быстро не пойдешь! За ночь удавалось преодолеть всего по восемь–десять километров. Сброшенных продуктов хватило всего на два дня. Последние две ночи снова шли голодными. А вышли… на засаду карателей: незадолго до этого отряд Блинова был обнаружен, разбит, его остатки ушли в горы.

Группа Кампильо не дрогнула, приняла неравный бой. Карателям не удалось окружить наших воинов, отрезать им путь к отходу. Но в жестокой схватке погибли радист отряда лейтенант Пичкаев, бесстрашный солдат, бывший секретарь испанского союза молодежи Хусто Родригес, умелый минер, человек величайшей отваги Баутиста…

Кампильо и уцелевшие бойцы оторвались от погони. Питаясь водой и кореньями диких растений, добрались до линии фронта. Собрав остатки сил, ползком и перебежками, под огнем врага достигли наших траншей. Все, кроме Кампильо. До траншеи оставалось каких‑нибудь двадцать–тридцать шагов, когда под ногой лейтенанта рванула противопехотная мина. Упавшего командира дотащили до своих, перевязали, к счастью, сразу появились санитары, фельдшер, и все пошло чередом: полковой медицинский пункт, медико–санитарный батальон, госпиталь.

Узнав о ранении Кампильо, я приехал к нему.

— На этот раз и мне не повезло! — с горечью сказал лейтенант. — А как остальные, мой полковник? Вышли? Живы?

Судьба товарищей по–прежнему беспокоила его больше, чем собственная.

Навестил Кампильо и командующий Черноморской группой войск генерал–лейтенант И. Е. Петров. Пожелал героическому минеру полного выздоровления, вручил ему орден Красного Знамени, распорядился об усиленном питании лейтенанта и на прощанье сказал, что советские люди никогда не забудут подвигов испанских друзей.