Записки бизнесюка - [77]
Сохранение тайны — залог сохранения жизни. Китайская мудрость.
Достояние Республики
Сначала отдохнём, потом расслабимся.
Фольклор проституток.
Осенью 2009 года занесло меня в Бурятию, в Улан-Удэ. Позвала туда не бизнес, а журналистика. Компания ФК «Метрополь» производила вскрышные (взрывные) работы на цинковом месторождении, а я набился делать об этом эпохальном событии репортаж. Не пожалел: не каждый день увидишь мощнейший — четверть Хиросимы в тротиловом эквиваленте, самописцы дрогнули аж в Лондоне — взрыв. Да и местная кедровая водка была чудо, как хороша. В результате репортажей получилось два: о взрыве и о водке[73]. В отличие от многих коллег, порок алкоголизма меня, слава Богу, миновал. Должно быть, таланту мало. Но достойный напиток от сивухи отличить могу.
Бурятия произвела потрясающее впечатление. Даже возникла мысль переехать туда жить; возможно, на пенсии так и сделаю. Чингиз-хан мог родиться только здесь. Кстати, в советское время Бурятия долго именовалась Монголо-Бурятской АССР. До сих пор есть места, где до самого горизонта не видно не то, что человека, а и следов жилья. Ни дымов, ни лая собак, ни шума машин. Только звёзды и степь. И если очень постараться, до звёзд можно дотянуться кончиком копья. Тут нет места мелким страстям и суетным желаниям. «Сесть на коня, и посмотреть, где конец мира», — не меньше. Здесь сердце Востока, но не застывшего, как в Гималаях, а мне довелось видеть и их, а жестокого и деятельного. В Тибете я не бывал, видел лишь издали, из окна фуры. Раньше я думал, что картины Рериха лгут: нет в природе гор, окрашенных в интенсивно-голубой и одновременно розовый цвет. Оказывается, бывают, но только в Гималаях. Увидев это не на картине, а вживую, я понял, почему людей вдруг может охватить желание найти себе пещеру и посвятить всю жизнь воспеванию красоты мироздания. В монгольской или бурятской
Степи желание иное. Здесь Звёзды смотрят на тебя и ухмыляются: «Удиви нас, человек! Можешь ли совершить такое, чтобы задрожали степь и небо»? Мне рассказали здесь две противоречащие друг другу легенды. По одной Чингиз-хан родился в Бурятии и набрал из бурят личный тумен (10 тысяч воинов), свою гвардию и охрану. Почти все погибли в многочисленных войнах, а последние покончили с собой во время похорон Священного Правителя. А буряты с тех пор стали мирным народом, потому что Потрясатель Вселенной забрал всех доблестных. По другой легенде буряты — это те монголы, что очень долго сопротивлялись Чингиз-хану, мешая ему захватить власть в коренной Монголии. Известно, что Темучжин принял титул Чингиз-хана почти в 60 лет. Когда он разбил предков бурят, ведомых Джамухой, то, против обыкновения, не вырезал побеждённых под корень, а отпустил женщин и детей, промолвив: «доблестных не осталось». А буряты откочевали из коренной Монголии в бурятские степи, и с тех пор стали мирным народом.
Мирным, но отнюдь не глупым! Они хитры, и на своей земле хозяйствуют мудро. Например, решили добывать цинк. Цинк не нефть, но без прибыли буряты не останутся. Помнится, в 2001 году из продажи вдруг исчез простой предмет: «ведро хозяйственное, оцинкованное». Потом вернулся, подорожав чуть ли не вдвое. Почему? Тогда в уральских месторождениях закончился цинк: 300 лет добывали; почти всё выработали. В начале нулевых РФ вынужденно закупала цинк в Индонезии. А за морем телушка — полушка, да рубль перевоз. Потому и подорожало. Когда бурятские месторождения начнут давать продукцию, закупки планируется не только прекратить, но и начать экспорт. Но сначала надо обнажить рудную жилу, для чего и понадобился промышленный взрыв. Взрывали в 200 километрах от Улан-Удэ, в тайге. Начальству хорошо; оно как волшебник: на голубом вертолёте прилетело-улетело. На всё про всё 3 часа. А мы, простые смертные журналисты, целый день на джипах тряслись. Дороги в Бурятии заканчиваются километрах в 50 от Улан-Удэ. Далее начинается щебёнка в стиле «прощай, колеса», без следов асфальта, а потом и вовсе грунтовка. Начальственный вертолёт сопровождал резервный борт, точно такой же, но пустой. Мы просились, но он нас не взял: «не положено». Так что, после взрыва приехали мы в гостеприимную столицу Бурятии глубокой ночью, основательно помятые и усталые, как монгольские собаки. Коллеги завалились спать, а меня потянуло на приключения.
Единственная ночь в Улан-Удэ; когда ещё удастся оценить красоту бурятских девушек? В смысле, свинья (а «все мужики сво…», вам же сказали) грязь всегда найдёт. Долго искать не пришлось: лишь доехать на неожиданно дешёвом такси до ближайшей сауны. Надо сказать, буряточка была хороша! Разумеется, жгучая брюнетка с прямыми, будто обрубленными, волосами. Лицо скуластое, типично монгольское, но с правильными и соразмерными чертами. А фигура такая, что, наверное, сам Чингиз-хан не отказался бы от подобного украшения своего гарема. Плюс темперамент амазонки. Ей бы коня и лук в неслабые руки. Подбадривать уставших воинов гортанными криками: «Вперёд! На Запад! К Последнему морю»! Но не сексом единым: в гробовом молчании общение клиента с проституткой не проходит. Вот и сейчас девушка по имени Эржена интересовалась, кто я таков, да зачем приехал? На красоту её глядя, я перья-то распушил. Журналист, говорю, московский. Полтайги у вас сегодня взорвали, а я с целой делегацией тем зрелищем любовался. Про взрыв гейша-банщица не слышала, а окружающая тайга ей, судя по всему, до смерти надоела. Смотрю, поскучнела дочь монгольских степей. Тут я хвост ещё шире распустил и говорю: «С губернатором вашим, Ноговицыным, утром беседовал, близко стояли, почти как с тобой». В ответ девка нахмурилась и выдала концептуальное:
