хотя и не грамматически, но искренно, и не следуем обычаю других: хвалить наповал или бранить оптом писателя»
{14}. Что же касается до того, что Байрон (вкупе и влюбе с Державиным) был лирик, об этом нечего много и говорить. Но что касается до Вашингтона Ирвинга, то мы не согласны, будто он уж решительно плохой историк и что его «История Колумба» потому только никуда не годится, что г. Полевой сочинил отрывок из своей истории Колумба, которая, без сомнения, была бы лучше Вашингтоновой, если б
была написана…
{15} Равным образом, мы не согласны и с тем, будто Шиллер назло природе был историком и философом. Мы знаем из достоверных источников, что Гегель признавал в Шиллере философский элемент, едва ли не больший еще, чем поэтический, и признал Шиллера истинным основателем науки изящного (эстетики)
{16}. Но что нам до Гегеля – Гегель врет, Гегель – жалкое явление после Шеллинга, так же как Варнгаген – после Шлегеля; современная немецкая литература – вздор, пустоцвет. Да читали ли вы Гегеля? – Зачем читать – мы и так знаем. Изучали ли вы современную немецкую литературу? – Когда нам! мы пишем водевили…
{17}Впервые – «Московский наблюдатель», 1839, ч. II, № 4, отд. IV «Литературная хроника», с. 70–85 (ц. р. 8 апреля; вып. в свет 17 июня). Без подписи. Вошло в КСсБ, ч. III, с. 76–82.
Вся последняя часть данной рецензии, начиная со слов: «Кстати, говоря о прекрасной повести г. Александрова…» вошла в статью «Беспристрастное суждение «Московского наблюдателя» о «Сыне отечества», опубликованную в «Литературных прибавлениях к «Русскому инвалиду» (1839, т. II, № 4, 29 июля). Для этой статьи Краевский использовал отрывки еще из двух рецензий Белинского, дополнив их общим предисловием и мелкими вставками соединительного характера. В связи с этим Белинский писал Краевскому 19 августа 1839 года: «Благодарю вас за перепечатку моей статьи, (точнее – моих статей) из «Наблюдателя»: еще в первый раз меня будет читать большая публика».
