Записки агента Разведупра - [25]

— Деловая баба, и только, — проронил Муценек, вставая, и подошел к столу. — Черти, все вылакали, — проворчал он, взглянув на пустую бутылку виски, — а у меня аппетит только разгорелся.

— Так за чем же стало, хозяйство у меня, — сказал Коренец, — поедем в «дом» и обратно с запасом. Ключи от винного склада у меня. Захватим царского запасца и сюда. Дел все равно нет сегодня! Посол на новой кровати, поди, дрыхнет.

— Нет, лучше в другой раз приедем, — сказал Розенталь сдержанно-строго.

— Ладно, отложим, — согласился охмелевший секретарь и, вынув бумажник, достал несколько кредитных билетов.

— Я плачу за счет представительства, — сказал он, швырнув на стол деньги.

Розенталь позвонил кельнеру и рассчитался по счету.

Коренец, Розенталь и Муценек поехали в частном автомобиле некоего спекулянта спиртом — поставщика торгпредства.

Я добрался до трамвая пешком.

Придя домой, переоделся и пошел в ресторан «Капелла» на Эспланаде.

Мне необходимо было встретиться с Марухиным.

«Гельсингфорсские письма» потревожили и меня…

XII

Манухин представил меня средних лет симпатичному шатену С. — сотруднику нескольких эмигрантских газет и автору нашумевшего в Скандинавии романа «Дети красного солнца» и многих других антибольшевистских сочинений.

С., в совершенстве владея финским, шведским, эстонским и русским языками, завоевал себе крупное имя, как переводчик финской литературы.

Осторожно, «окольными путями» я шел к намеченной цели.

Рассказав ему о своих «скитаниях» на Балканах, передав красочный материал о жизни в Турции и нарисовав картины лишений эмигрантской жизни вообще, я моего собеседника, видимо, заинтересовал, и он предложил мне пересказать все еще раз в более удобной обстановке. У себя на квартире. В отеле «Эспланад», где он занимал две комнаты…

Мы условились встретиться в один из ближайших вечеров. Оказалось, что в отеле, где жил С., остановились лица, о которых можно было написать срочную сводку: генерал Войейков, сотрудница английской разведки — жена морского офицера Ц., бывший вице-губернатор — генерал М. и финский лейтенант Арлсон.

Из беседы с С. я узнал, что «полубелый» спец К. действительно берет у него уроки финского языка, но и очень важное откровение: вышеупомянутый спец собирается бежать в Польшу и порвать с торгпредом.

В один вечер я посетил его. У него были гости — финский поэт Эйно Лейно, Марухин, какой-то биржевой маклер Русов и лейтенант Арлсон. Поэт и лейтенант не говорили по-русски, поэтому мы обменивались шведской речью.

Я оказался «центром внимания» — посыпались вопросы об условиях жизни в Турции, Болгарии, Сербии и, наконец, Франции. Признаюсь, тяжелое испытание пришлось пережить. К счастью, слушатели не были осведомлены о действительной жизни в «описываемых» мной странах.

За ужином лейтенант предложил выпить.

Принес из своей комнаты коньяку. Выпили один литр, появился второй.

Мне показалось подозрительным какое-то особое внимание, проявляемое ко мне лейтенантом.

Я «навел» уши и глаза.

Прикладывался к рюмке осторожно и умеренно.

Расстались поздно, и лейтенант любезно предложил себя в провожатые.

Я принял его любезность…

Зашли по пути в какой-то дом на Генрихской улице и купили виски, в том же тайном кабаке распили бутылку пунша.

На таксомоторе я привез лейтенанта к себе на квартиру № 3. Конспиративная квартира на Аркадиевской улице состояла из комнаты-спальни и ванны-кухни.

Ванная комната служила мне лабораторией фотопроявок. На газовке я принялся готовить легкий ужин и воду для кофе. Лейтенант в комнате тем временем рассматривал всякие журналы по вопросам экономики, искусства и филателии.

Прежде чем приступить к виски, я решил угостить гостя коньяком, чуть приправленным для «вкуса» лимонным экстрактом.

Расположились ужинать.

Рюмка за рюмкой.

Я принял перед едой «лекарство» и мог безопасно проглатывать содержимое рюмок.

После пятой рюмки лейтенанта утомило.

Потянуло ко сну…

Он промычал какое-то извинение и, положив голову на край стола, захрапел.

«Итак, вы готовы для исследования», — подумал я, взглянув на разгоряченное лицо лейтенанта.

Приступил к работе.

Перетащил его на кровать. Снял пиджак и жилет. Достал из стола «зубной порошок» и дал ему понюхать. На всякий случай!

Записная книжка. Карточка агента разведки! Ломбардные квитанции. Фотографии, отмеченные номерами и буквами — К.Р. Удостоверение штаба о зачислении в резерв. Несколько адресов и старый железнодорожный билет.

«Наши «молодчики» во время операций не держат в карманах подобных бумаг», — подумал я, положив на стол вынутые из кармана лейтенанта вещи.

В записной книжке я нашел адреса и какие-то рецепты.

Ни одна из пяти моих квартир не значилась в книжке.

Все адреса были мне незнакомы.

Лейтенант продолжал почивать в блаженном неведении, а я в это время сфотографировал агентскую карточку, отпускное свидетельство и переписал адреса, отмеченные словом «важно».

Все в порядке — вещи снова в кармане владельца.

Я с трудом разбудил его от тяжелого сна. Он был использован и надо было выпроводить нежелательного гостя.

— Черт знает что со мной? Никогда я так не хмелел, — пробормотал, вздрагивая как бы от холода, лейтенант.