Записки адвоката. Организация советского суда в 20-30 годы - [32]

И вот он умер. Дубовый гроб, прекрасно обитый внутри шелковой мануфактурой. Жена одела покойника в лучшее его белье, шерстяной новый костюм табачного цвета, новые ботинки, вложила ему в жилетный карман его любимые золотые часы с такой же цепочкой и надела ему золотое обручальное кольцо.

Итого: обивка в гробу – 150 руб., белье – 50 руб., костюм – 4000 руб., ботинки – 300 руб., часы – 2000 руб., цепочка – 1500 руб., обручальное кольцо – 200 руб. В общем, по базарным ценам товару на 8200 руб. За эти деньги рядовому рабочему надо работать два с половиной года. Но прошли упорные слухи, что покойника выкопали, раздели и опять закопали. И мне стало ясно, что это «работа» местной кладбищенской власти.

Во что же, однако, превращается в советских руках Гражданский кодекс, это писанная юридическая геометрия? В ничто. Гражданские правоотношения возможны лишь при твердом и широком праве частной собственности, при устойчивости его и при прочной защите закона. Гражданский кодекс нужен при свободном развитии частной инициативы, предпринимательства, торговли и промышленности. Гражданский кодекс есть спутник и руководитель частного капитала во всех его видах развития. Он есть символ свободы. В первобытном обществе зулусов и в социалистическом государстве ему делать нечего.

Советский Гражданский кодекс нельзя изучать отвлеченно вне его применения в жизни. Некоторые статьи Гражданского кодекса используются советскими судами прямо-таки злокачественно. Так, например, ст. 1 гласит, что «гражданские права охраняются законом за исключением тех случаев, когда они осуществляются в противоречии с их социально-хозяйственным назначением». Разумная статья, против нее спорить нельзя. И в нашем старом законе иски, основанные на безнравственном основании, удовлетворению не подлежали; всякие споры по игре и для игры также не имели защиты в суде.

Советская же практика иная. Квартирант-партиец попросил у своего хозяина большой ведерный самовар. Прошло две-три недели – самовар не возвращается. Его приспособили для варки самогона, и он постоянно нужен. Хозяин просит вернуть.

– Да разве это твой самовар?

– Как же, он у меня уже 25 лет.

– Ну, отлично, теперь моя очередь, и я буду им пользоваться 25 лет.

Хозяин обращается в суд. Ответчик говорит на суде: «Да он ему и не нужен». Судья спрашивает у истца:

– А вы чай имеете?

– Откуда же теперь чай, его и в продаже нет.

– А сахар?

– Да и сахару негде купить.

– Значит, вы чай не пьете, – делает вывод судья.

Именем РСФСР народный суд такого-то участка, заслушав дело по иску о самоваре и руководствуясь ст. 1 Гражданского кодекса, решил: в иске отказать, т. к. истец не пользуется самоваром в его социально-хозяйственном назначении. Судебные издержки возложить на истца.

Между тем ст. 59 ГК РСФСР все-таки гласит: «Собственник вправе отыскивать свое имущество из чужого незаконного владения…».

Еще пример. Сельскохозяйственные молотилки были в начале НЭПа освобождены от всяких налогов. Владельцы кинулись ремонтировать и пускать их в ход. Позднее был введен громадный налог хлебо-зерном. Мой клиент, видя такое дело, не пустил в этот сезон свою машину, и она стояла дома. Члены сельсовета заехали к нему во двор с шестью парами лошадей и увезли молотилку в степь, а затем отказались вообще ее вернуть. В суде я проиграл дело на основании ст. 1 Гражданского кодекса, и молотилка стала собственностью станичного Совета.

В дальнейшем налог был увеличен еще больше. В дополнение к этому владельцы стали заноситься на черную доску как кулаки. До коллективизации это практического значения не имело, но владельцев обязывали работать своими машинами и уплачивать налог, превышающий доход. Мой клиент был доволен, что я дело проиграл. Люди стали тогда разбивать свои машины и сдавать лом в металл-сырье. Молотилка, стоящая три или пять тысяч рублей золотом, пошла за 60–70 советских бумажных рублей.

Не могу не описать чрезвычайно любопытного применения ст. 1 ГК РСФСР еще в одном случае. Станица Полтавская (ныне Красноармейская) была вся поголовно выселена за противодействие коллективизации и населена демобилизованными красноармейцами. Один из этих новых поселенцев, женатый, получил чужую хату, хозяйство, огород и зажил новым хозяином. Но у него не было детей, он был бесплоден. У соседа же дети были. После обсуждения с женой они пригласили соседа, зарезали курицу и приготовили выпивку. За столом зашел такой разговор: «А что, товарищ, я тебе скажу, у тебя детей богато, а у меня нет ни одного. Не потрудишься ли ты и для меня? Жинка моя на это согласна». И сосед согласился.

Был заключен трудовой договор. Кроме ужина и самогона сосед получил авансом за труды 10 рублей деньгами и два отреза материи на штаны и на рубашку. Прошло девять месяцев. Результата не последовало. Был предъявлен иск в суде о возврате 10 рублей и двух отрезов материи, а также стоимости магарыча. Ответчик иска не признал, ссылаясь на то, что работал добросовестно, в доказательство чего попросил допросить в качестве свидетельницы свою жену, которая за тот же период времени родила ему мальчика. Дело разбиралось в народном суде станицы Полтавской при большом стечении новых поселенцев. Суд в иске отказал на основании ст. 1 Гражданского кодекса, так как истец использовал свою жену в ее «социально-хозяйственном назначении». Такова была мотивировка суда, конечно, ошибочная.