Записки адвоката. Драконье право - [6]

Наортэль выжидающе посмотрел на меня, очевидно, полагая, что я немедленно обнаружу полнейшую готовность ему услужить.

Он даже соизволил заранее узнать мое имя! Я была почти польщена, однако это никак не повлияло на мои дальнейшие действия.

Тщательно обдумав это объяснение, я уточнила:

— У меня два вопроса. Первый: почему вы считаете, что визит именно ко мне не вызовет вопросов у газетчиков, и второй — чего именно вы хотите от меня? Вы ведь понимаете, что истица вправе обратиться в суд с любым иском, и суд не вправе отказать в рассмотрении дела, даже если ее ребенок вылитый орк. Следовательно, шумиха все равно будет, и я не вижу, каким образом в данной ситуации ее можно избежать.

Наортэль отвел взгляд и даже несколько замялся, прежде чем ответить:

— Видите ли, вы… Вы молодая привлекательная женщина, и… — он замолчал, но я уже поняла, что он хотел сказать, и искренне рассмеялась.

Надо же, этот высокородный эльф решил сделать вид, что я его любовница, а не поверенный, именно поэтому он явился ко мне на работу в пятницу в самом конце рабочего дня. Эльф с недоумением и некоторой обидой следил за моим весельем, видимо, задетый такой реакцией на «лестное» предположение о нашей связи.

Наконец я отсмеялась и поспешила объяснить клиенту свой несвоевременный смех:

— Не поймите превратно, но ваша версия не выдержит внимательной проверки. Видите ли, я никогда не завожу… хм, романов на работе, и этот мой принцип достаточно широко известен среди коллег.

Наортэль безразлично пожал плечами и преспокойно объяснил:

— Полагаю, никто не станет все скрупулезно проверять. Для меня существенно, чтобы не было ничего подозрительного на первый взгляд. Так что, с вашего позволения, я провожу вас сегодня домой. Надеюсь, вы соблаговолите посодействовать мне?

Я согласно кивнула, поскольку не видела от этого особого вреда. Светские сплетни меня нисколько не интересовали, а мужа или детей у меня нет. Конечно, в пересудах за спиной нет ничего приятного, и репутацией следует дорожить, но на разговоры можно плюнуть ради хорошего гонорара, а коллегам я сумею укоротить языки.

— Хорошо, но все же я хотела бы услышать ответ на второй вопрос, — я вопросительно посмотрела на клиента.

— Эта неприглядная и возмутительная история должна быть пресечена в зародыше, для чего мне надобно ваше содействие. — Серьезно проговорил Наортэль. — Ваши услуги будут хорошо оплачены, об этом нет нужды тревожиться.

Я внимательно взглянула на него и осторожно поинтересовалась:

— Скажите, а возможно ли, что вы действительно отец этого ребенка?

Эльф молчал, глядя куда-то мимо меня, и всем своим видом подчеркивал бестактность дальнейших расспросов.

— Поймите, это очень важно, ведь от этого зависит наша позиция по делу. — В таких вопросах стоит заранее расставить точки над «ё». — Например, мне необходимо точно знать, нужно ли просить суд о проведении экспертизы, или лучше не рисковать. Не беспокойтесь, адвокат не вправе разглашать такие сведения.

Я старалась говорить мягко и проникновенно, поскольку нет ничего хуже, чем когда клиент откровенно врет, рассчитывая на лучшую защиту или же просто стыдясь признаться. Людям часто кажется, что если о чем-то умалчивать, то этого просто не существует. По-моему, это похоже на малыша, который прячется под одеялом.

Но из-за такого поведения клиента можно проиграть дело, ведь такую ложь могут разоблачить в самый неудобный момент!

Наортэль залился румянцем и кивнул, опустив глаза. Надо сказать, краска ему шла: он сразу стал казаться нашкодившим ребенком. Как жаль, что его виноватую физиономию нельзя запечатлеть на фото!

— Это значит — да? Факт имел место? — мягко спросила я, пряча улыбку.

Эльф кивнул еще раз, нервно ломая тонкие пальцы. Он выглядел, как малолетний правонарушитель, который просит строгого дяденьку судью отпустить его домой к маме…

Я принялась последовательно выспрашивать у Наортэля все тонкости дела. Приходилось буквально по предложению выдавливать подробности его связи с Ольгой. Это несколько раздражало (тоже мне, партизан на допросе!), но я продолжала докапываться до истины — исключительно в интересах дела.

По правде говоря, если бы я действительно интересовалась подробностями личной жизни своих клиентов и искренне сочувствовала им всем, боюсь, что на собственную жизнь у меня не осталось бы ни сил, ни времени. Перед моими глазами проходят сотни и тысячи людей с жизненными драмами, проблемами и чаяниями. Приходится быть циничной, чтобы просто не раствориться в чужих жизнях, как ложка соли в стакане воды. Это не особенность моего характера, а всего лишь профессиональная деформация. Память услужливо подкинула несколько эпизодов в самом начале моей карьеры, когда я рыдала ночами над тяжелой судьбой какого-то бедолаги… а потом тратила уйму денег на антидепрессанты. Согласитесь, лучше не принимать близко к сердцу чужие проблемы!

Наконец я выпытала у Наортэля все подробности. Откровенно говоря, временами стоило больших усилий сохранять серьезное выражение лица. Боюсь, клиента вряд ли порадовало бы мое искреннее и незамутненное веселье!

Итак, он был пьян вдрызг, когда познакомился с Ольгой Дибровой и спустя пару часов после этого привез ее в родовое имение. Алкоголь все же опасен для всех, хоть и не способен разрушить могучую эльфийскую печень. Если уж Наортэль решил завести подружку на одну ночь, глупо было рассказывать о себе — хмельной принц все еще остается принцем, а значит лакомой добычей!