Записка смертника - [27]

Шрифт
Интервал

Сегодня последний вторник тысяча девятьсот девяносто седьмого года, поэтому, те люди, которые так и не удосужились приготовиться к Новому Году, делали это сегодня. Из-за этой великой проблемы, Алиша позвала меня, помочь ей с какими-то делами. Въехав в резидентскую зону озера Нэнси, я как будто бы оказался в волшебном мире одной из многочисленных детских сказок. Каждый дом, был индивидуален в своем внешнем виде, поэтому проезжая мимо разных домов, я погружался в ту или иную историю. Вот, к примеру, проезжая очередной дом, я погрузился в мир мистера Вонки, из известной истории «Чарли и шоколадная фабрика». Одним из важнейших атрибутов этой истории, были разноцветные леденцы, вставленные в землю, и при этом обсыпанные искусственной шоколадной стружкой. Они служили, как бы длинным навесом по пути к крыльцу дома. Каждую пару леденцов связывали розовые, синие, красные, желтые, зеленые световые гирлянды. Также на газоне стояли маленькие человечки умпа-лумпы, которые были скопированы с фильма семьдесят первого года «Вилли Вонка и шоколадная фабрика». В книге, умпа-лумпы работали на фабрике Вилли Вонка, поэтому, чтобы не нарушать историю книги, рядом с умпа-лумпами возвели маленькие миниатюрные домики, в которых они жили по замыслу книги. По дороге к озеру Нэнси, наконец, начал падать снег. Через десять минут после начала, вся дорога покрылась белым покрывалом. На тот момент, когда я въехал в резидентскую зону озера Нэнси, снег лежал во всех местах, доступных моему глазу, поэтому падающий снег придавал этому дому еще большую красоту. Может быть, я в душе жуткий романтик, но падающий снег, для меня, словно гипнотизирующая спираль, от которой, я не в силах оторваться. Особенно, падающий снег прекрасен в ночном освещении, которое придает ему особую окраску и настроение.

Когда мы приехали обратно в дом Алиши, она пригласила меня на новогоднюю вечеринку, которую устраивали в четырех тысячном городке Уэйсилла. Этот городок прозвали молодежным местом, ведь тридцать три процента жителей младше восемнадцати лет. Алиша меня предупредила о том, что она не сможет быть со мной весь вечер, потому что она пойдет туда со своим парнем, а если я не хочу быть запутан в скандал, то мне надо будет держаться от нее подальше. Я не думая согласился, ведь мне не хотелось провести праздник дома, в окружении пьяного Таоса и кучки толстопузых мужиков, спорящих о проблеме двадцать один. Проблема двадцать один — так называл грядущий двадцать первый век Таос, который думал, что все предметы в двадцать первом веке будут заражены высокотоксичным вирусом и не пригодны для жизни.

Я помог Алиши перетащить покупки в дом, тем временем на улице снега становилось все больше и больше. Когда мы закончили со всеми делами, я наспех помчался обратно в Анкоридж, рассчитывая на то, что смогу успеть до начала бури. Как не странно это звучит, но меня буря не пугала, ведь внедорожник Стивена идеально подходил для сурового климата Аляски, хотя если дорогу заметет, то, ни что мне не поможет. Если дороги не видно, значит ее не видно.

В Анкоридже тоже начался жуткий снегопад, поэтому мне пришлось включить режим «четыре на четыре», чтобы заехать во двор дома. Снегоуборочная машина уже обработала эту улицу, поэтому на обочине дороги лежали просто гигантского размера сугробы. Немного раскачав машину из стороны в сторону, я наконец въехал во двор дома. К моему удивлению, Стивен так и не стал украшать дом по случаю праздника. Зайдя в дом, я обнаружил, что он даже не удосужился поставить елку, а значит, Стивен не собирался отмечать праздник в доме. Поднявшись в свою комнату, я снял с себя тяжелую меховую куртку и бросил ее в сторону комода, который надежно закрывал дверь, ведущую в ванную комнату. Да, я так и не сподобился побороть страх внутри себя. Меня по-прежнему пугало то, что за дверью, замурован в зеркале дух, приведение, плод моей больной фантазии, в общем, я не знаю, как назвать это явление. В глазах по-прежнему стояла ужасная картина того дня. Черный силуэт, как будто склонивший голову вниз, стоял в запотевшем зеркале, которое, несмотря на все мои попытки отмыть его, так и оставалось запотевшим. Глупо с моей стороны блокировать дверь комодом, ведь если это и вправду дух, то ему не составит труда, преодолеть барьер в виде пустого комода из-под одежды. Во всяком случае, я выглядел намного убедительней Джейн, которая когда-то заставила дверь ванной комнаты, сотнями тяжелых вещей. Хм, можно подумать, будто она увидела призрака, воплоти? Нет, маленького таракана, которого можно убить, кинув в него маленькую косточку от черешни. Завтра большой день, я не хочу пугать себя всякими духами, поэтому оставлю эту проблему на потом.

Я проснулся из-за странного визга, который походил либо на визг девушки, либо на визг радостной свиньи увидевшей кучу дерьма, либо, собственно девушки выглядящей, как свинья. Во всяком случае, визг помог мне вовремя проснуться, ведь часы показывали полтретьего дня, а это значило только одно, до вечеринки оставалось около пяти часов. Смех, что раздавался со второго этажа так и не утихал, наоборот, он звучал громче и громче, а хрюканье, создаваемое при смехе, все больше наводило на мою теорию о толстенькой свинке.


Рекомендуем почитать
Не ум.ru

Андрей Виноградов – признанный мастер тонкой психологической прозы. Известный журналист, создатель Фонда эффективной политики, политтехнолог, переводчик, он был председателем правления РИА «Новости», директором издательства журнала «Огонек», участвовал в становлении «Видео Интернешнл». Этот роман – череда рассказов, рождающихся будто матрешки, один из другого. Забавные, откровенно смешные, фантастические, печальные истории сплетаются в причудливый неповторимо-увлекательный узор. События эти близки каждому, потому что они – эхо нашей обыденной, но такой непредсказуемой фантастической жизни… Содержит нецензурную брань!


Сухих соцветий горький аромат

Эта захватывающая оригинальная история о прошлом и настоящем, об их столкновении и безумии, вывернутых наизнанку чувств. Эта история об иллюзиях, коварстве и интригах, о морали, запретах и свободе от них. Эта история о любви.


Сидеть

Введите сюда краткую аннотацию.


Спектр эмоций

Это моя первая книга. Я собрала в неё свои фельетоны, байки, отрывки из повестей, рассказы, миниатюры и крошечные стихи. И разместила их в особом порядке: так, чтобы был виден широкий спектр эмоций. Тут и радость, и гнев, печаль и страх, брезгливость, удивление, злорадство, тревога, изумление и даже безразличие. Читайте же, и вы испытаете самые разнообразные чувства.


Разум

Рудольф Слобода — известный словацкий прозаик среднего поколения — тяготеет к анализу сложных, порой противоречивых состояний человеческого духа, внутренней жизни героев, меры их ответственности за свои поступки перед собой, своей совестью и окружающим миром. В этом смысле его писательская манера в чем-то сродни художественной манере Марселя Пруста. Герой его романа — сценарист одной из братиславских студий — переживает трудный период: недавняя смерть близкого ему по духу отца, запутанные отношения с женой, с коллегами, творческий кризис, мучительные раздумья о смысле жизни и общественной значимости своей работы.


Сердце волка

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.