Записи о Масакадо - [11]

За такой перепиской прошло десять дней. В конце концов, у Хируманоэ, что в уезде Ёсида, удалось схватить жён Садамори и Минамото-но Тасуку. Командирами отрядов, поймавших их, были Тадзи-но Цунэакира и Саканоуэ-но Кацутака. Новый государь, услышав об этом, издал указ, дабы уберечь женщин от поругания, однако ещё до того указа воины всячески поглумились над ними. Бывшая среди них жена Садамори была вовсе раздета, и тут уж поделать ничего нельзя было. Слёзы из-под век смывали пудру на лице, огонь в груди сжигал печень. Такое случается и в нашей стране, и в других. За поражение у горы Хуэйцзишань снова сражаются с тем же врагом. Что теперь гневаться на людей или досадовать на Небо! Такое бывает среди живущих.

Бывшие рядом с Масакадо военачальники сказали ему: «А эта жена Садамори лицом благородна. Жена в проступках мужа не виновата! Просим вас милостиво приказать доставить её домой!»

Новый государь изволил сказать: «Препровождать домой заплутавших женщин — обычное по закону дело! Оказывать благодеяния старикам, вдовам и сиротам — в обычае прежних государей!» — тут же пожаловал ей одеяния и, дабы узнать её мысли, послал ей строки:

Даже вдалеке

С помощью ветра

Смогу узнать я, где он,

С ветки слетевший

Цветок

Жена Садамори, обласканная монаршими благодеяниями, смогла успокоиться и послала ответную песню:

Даже вдалеке

Запах цветка

Прилетает

Мне становится

Не так печально

А затем жена Садамори, чувствуя стыд в своём положении, сложила:

Как слетевшему цветку,

Вновь собой не стать

Ветер, что подул,

С собой печаль

Принёс

За этими занятиями стихами сердца людские успокоились.

21. Появление карательных войск под началом Фудзивара-но Хидэсато

Много дней прошло, а о врагах не было никаких вестей. Воинов, собранных со всех земель, распустили по домам, и осталось менее тысячи человек. Прослышали об этом Садамори и начальник карательных войск Фудзивара-но Хидэсато, собрали более четырёх тысяч войска и решили напасть. Новый государь в великом смятении в первый день второго месяца повёл оставшиеся войска навстречу врагу в сторону их земли Симоцукэ. Новый государь вёл передовой отряд, но ещё не обнаружил врага, а Цунэакира и Кацутака, командиры замыкающего отряда, который вёл заместитель военачальника Харумоти, уже всё разведали. Чтобы удостовериться, взобрались на вершину высокой горы, и далеко на севере и вправду увидели вражеское войско, выглядевшее тысячи на четыре человек.

Цунэакира и прочие уже славились как воины, которых один на тысячу, и упускать этого неприятеля не собирались. Новому государю они ничего не сообщили, незаметно подкрались к врагу и напали на войско Хидэсато. Хидэсато сам обладал немалым опытом сражений и напал и начал преследовать войска заместителя военачальника Харумоти. И сам Харумоти, и его воины, спасаясь от трёх отрядов, разбежались на все четыре стороны по полю. Знавшие дорогу летели прямо, как стрела с тетивы, а не знавшие — блуждали, подобно повозкам. Выживших почти не было, и многие нашли внезапную смерть.

Тогда Садамори, Хидэсато и прочие, преследуя бегущих, в пору Овцы и Обезьяны[52] достигли деревни Кавагути. Тут подоспел и новый государь. Возвышая голос, он нападает, потрясая мечом, он бьётся с врагами! Садамори воззвал к Небу: «Его воины — мятежники, но подобны молнии над облаками, а воины государя — что черви на дне выгребной ямы! Однако же удача не на его стороне, и Небо держит сторону государя! Три тысячи моих воинов! Не оборотимся же к врагу спиной!» Солнце уже прошло час Овцы и близилось к закату; каждый воин воодушевился подобно Ли Лину, и все были полны решимости биться не на жизнь, а на смерть! Разом натягивают тутовые луки, стрелы из чернобыльника попадают прямо во врага! Воины государя против обычного сильны, а мятежники слабее, чем бывало. Новый государь натягивает узду, останавливаясь; воины загораживаются щитами. Те, что были сильны вчера, сегодня ослабели. Воины земли Хитати разбивают лагерь на поле боя, издеваясь и смеясь над неприятелем. Воины земли Симоса с обидой и стыдом поспешно скрылись.

22. Садамори сжигает поместье Масакадо

После того Садамори, Хидэсато и прочие держали совет, говоря:

— Масакадо не будет жить тысячу лет. Каждому и любому положен свой недолгий век. Однако же один Масакадо буянит в мире людей, как ему вздумается, и сами собой возникают различные неудобства. За пределами своей земли он сеет смуту, в пределах земли силой обирает, кого хочет. Для земель Бандо он — что червь, подтачивающий их, а для земель за пределами Бандо он подобен ядовитой гадине, и опаснее его нет. Слышали мы, как в старину зарубили колдовского змея и тем вернули покой в Девяти пределах, уничтожили громадного кита и тем утихомирили четыре моря. (В «Хань шу» сказано, что волшебный змей — это человек по имени Чи-ю. В «Цзо чжуань» Чу-цзы говорит, что громадный кит — это название большой рыбы, и ей уподобляют низких людей, что могут проглотить маленькую страну[53].) Именно сейчас, если не перебьём злобствующих мятежников и не усмирим смуту, добродетели государя будет нанесён урон и перед князьями, и перед простолюдинами. Сказано в «Шу цзин» — даже если Поднебесная пребывает в спокойствии, надлежит не прекращать сражений. Даже если латники сильны, нельзя пренебрегать учениями. Хоть победили мы в этой битве — нельзя забывать о грядущих боях! И ещё, когда У-ван заболел, Чжоу-гун молился о том, чтоб отдать свою жизнь вместо него