Запахи в жизни зверей - [16]

Голод не тетка. Чем лучше в природе с кормом, тем слабее реакция зверей на его запахи и вид. Это справедливо для всех животных. Песец при обилии леммингов — мелких северных грызунов плохо идет на приманку. В голодные же годы возрастают заготовки пушнины.

Лучшие охотники расставляют ловушки с приманками не в местах жировок, где зверь кормится, а на их границах в расчете на встречу с голодным зверем, который менее разборчив к приманке. Важно не только обилие кормов, но и ассортимент их. При неурожаях корма звери мигрируют, а во время миграции они равнодушны к любым запахам.

Вкусы зверей изменчивы. Например, в Кожевниковском районе Томской области в 1956 г. лучшей приманкой на колонка оказался протухший жир нельмы, а в 1954 году успех звероловам принес черный хлеб, поджаренный в сливочном масле. Бывает, что и кормов мало, и сам колонок тощий, а на приманку идет плохо. На белку иногда пахучая приманка меняется в течение сезона несколько раз. Возможно, что обоняние животных зависит от кормов, витаминная полноценность которых колеблется по сезонам. Крысы, в рацион которых не входил витамин А, утрачивали способность чувствовать запахи.

Многочисленные опыты показали, что отношение животного к запаху зависит от концентрации последнего. Большей частью высокие концентрации отпугивают, а малые привлекают. Но это не касается пищевых запахов: чем сильнее пищевой запах, тем сильнее реакция на него. Запах мяса важен для волка лишь потому, что он указывает на место, где спрятано само мясо. Поэтому комплексный раздражитель — не только запах, но и вид, цвет, звук — действует сильнее.

Письмена на снегу. Чтобы узнать, как звери в природных условиях относятся к различным запахам, мы придумали такой способ. Комочки ваты весом в полграмма смачивали одним кубиком пахучего вещества, реакция зверей на которое была для нас интересна. Потом, вооружившись длинной палкой, конец которой был слегка расщеплен, отправлялись на лыжах в леса и поля, где побольше зверей, и раскладывали наши пахучие шарики на пеньки, камни, в развилки кустиков невысоко над уровнем снега. Клали тампончики с помощью палки подальше от лыжни, чтобы не спугнуть зверя. Маленький кусочек ваты, да еще припорошенный снегом, трудно заметить глазом, его можно было обнаружить только с помощью обоняния.

Уловив запах, лисица, волк или иной зверь на секунду остановится, принюхиваясь, или сразу же повернет на него. Этот момент легко определить по изменению в ровной цепочке следов. По расстоянию излома следа до пахнущего шарика можно судить о способности данного зверя обнаруживать на расстоянии запахи, о его обонянии.

Повернув в сторону приманки, лисица иногда, не дойдя до нее, остановится, потопчется и снова пойдет своей дорогой. Это бывает тогда, когда зверя мало привлекает запах или когда осторожность берет верх над любопытством и желанием попробовать на зуб лакомую штучку. Когда же запах так привлекателен, что лисица забывает про осторожность, она подходит к пахучему шарику, топчется возле него, ходит вокруг, сталкивает на снег, берет в зубы, разрывает с помощью лап в клочки, иногда съедает. Чем более заинтересовал зверя запах, чем привлекательнее он, тем больше оставит зверь следов вокруг приманки в радиусе одного метра от нее. Их-то мы и считали, чтобы судить о степени привлекательности испытуемых запахов. О степени волнения, возбуждения лисицы свидетельствуют и капли слюны, мочи, оставленные ею у пахучего шарика. Много интересного рассказали нам эти письмена на снегу. Тысячи наблюдений складывались в знание.

Первый раз мы с лаборантом Виталием Андреевичем пробовали свой «метод следов» под Угличем, где в тот год было много лисицы. Разложив пахучие шарики в окрестных полях и лесах, стали замечать, что некоторые из них непонятно куда запропастились. Следа зверя не видно… Может быть птички таскают? Но у птиц нет обоняния.

Вскоре все выяснилось. Как-то, вернувшись из лесу на арендованную квартиру, мы с наслаждением хлебали горячие щи. Вдруг дверь отворилась и через порог шагнул милиционер — дюжий молодой парень, а за ним бочком вкатился щупленький старичок.

— Так, значит. Кто такие будете, чем занимаетесь? Я рассказал о нашей задаче, показал документы. Суровое выражение на лице парня сменилось добродушно-веселым, в острых же глазках щупленького старичка появилось горькое разочарование. Оказывается, он следил за нами, ходил по нашим следам, он-то и похищал пахучие шарики, собирая их «на анализ»…

Жители столиц и провинциалы. Реакция лисиц на запахи приманок в ближайшем Подмосковье — в Мытищинском районе была более смелой и активной, чем в некотором удалении от столицы — в Константиновском районе, где потише и людей поменьше. Мытищинские лисицы вели себя подобно многоопытным горожанам, которых трудно удивить чем-либо. В Константинове же лисицы напоминали захолустных сельчан старого времени, впервые увидевших паровоз: интересно, но страшновато.

В опытах Синга обезьяны резусы, пойманные в городах Индии, смелее и активнее реагировали на новые предметы и запахи, чем обезьяны, пойманные в глухих лесах. Мы с Виталием Андреевичем сравнивали отношение лисиц к запахам у дорог и «вне дорог» — в полях и лесах, где запахи и следы человеческой деятельности встречаются реже. Результаты были очень яркими: вблизи дорог звери смело, вплотную подходили к пахучим шарикам, срывали их с кустиков, раздирали на части. Вне дороги некоторые лисички, особенно самки, обнаружив неведомый запах, подолгу топтались в удалении, заходили, сгорая от любопытства, с разных сторон, но так и не решались подойти к «чуду» вплотную.