Запах Вереска - [11]

— Где же я тебя видел?

Ответ на этот вопрос знали оба брата. Он был прямо перед их носом. С такими же серебристо-белыми волосами и пепельными глазами. В которых время от времени вспыхивали голубые искорки…

За тобой, хоть в Бездну…

Я жёлтая пыль, я пустыни мираж,

Полынь и ковыль я сплетаю в витраж,

Но в вихрях пустыни, в песчаных зыбях

Всегда и отныне я вижу тебя.

Ты ликом прекрасен, ты светел и горд,

Тебя ликованьем встречает народ,

В гармонии линий ты жрец и король,

Я — ветер пустыни, я — жажда и боль.

И я ненавижу, так как люблю,

Все то, что мешает быть рядом с тобой,

Ни с кем на двоих я тебя не делю

Ни в юдоли этой, ни в жизни иной.

Случится ль тебе проходить по мосту —

Полынью сквозь камни его прорасту,

Пройдешь ли в долине по кромке воды —

Ковылью твои я укрою следы.

Где звонких небес расстилается синь,

От века не вянут ковыль и полынь,

И там я предам смерти, полной огня,

Всех тех, кто с тобой разлучает меня.

Канцлер Ги — «Полынь и ковыль»

715 год. Драгмирия.

Флешбэк.

— Я безмерно благодарен твоему сыну, Анрис, — чуть ли не рычал Валентин, — НО ЭТО УЖЕ ПЕРЕХОДИТ ВСЕ ГРАНИЦЫ! Две сожженные деревни, бойня в Грохсе, нападение на торговый караван из Морна! Твой сын не подчиняется приказам. Он забрал триста наших лучших воинов и увел их на границы. Дворяне требуют защиту, а он игнорирует их безопасность и продолжает шляться Бездна знает где!

В данную минуту Анрис Анарсвиль с неестественно прямой спиной стоял перед своим принцем. Сам же правитель метался по комнате как зверь. Полы его дорогих одеяний развевались от быстрых шагов. Обычно зеленые глаза сейчас налились багряным и метали молнии. Тонкие черты заострились, длинные черные волосы растрепались. Валентин был зол, и советник отлично понимал его.

Если прежде вампиры и оборотни вели беспорядочные бои, между которыми были ощутимые временные перерывы, то теперь вся Драгмирия захлебывалась в крови. Без битв не проходило ни одного дня. Города горели, люди все больше покидали разоренные и опустошенные деревни, а негласные линии границ вздрогнули и начали смещаться то в сторону хладных, то оборотней. Этот ощутимый сдвиг очень радовал — ведь сейчас хладным везло больше. Но это внушало и страх. Потому что каждая победа давалась очень тяжело.

Как ни прискорбно, но каждое слово принца было правдой. Ивон был в столице лишь однажды, да и то после победы и Тарахина. После чего он опять ушел к границам. Если прежде отец был уверен, что сможет контролировать сына, то теперь эта надежда таяла на глазах. За столько лет Ивон стал еще более строптивым и своенравным. Для него просто не существовало никаких авторитетов. Единственным существом, к которому он питал слабость, была его сестра. Но и та слыла крутым нравом и излишней импульсивностью для вампиров…

— Так больше не может продолжаться, — холодный голос вывел советника из раздумий, — он должен вернуться в Млэк-Алаин!

— Да, милорд, — учтиво произнес советник и, поклонившись, вышел из комнаты.

Первый советник шел по освещенному факелами коридору и думал о том, что эта война начала выходить из-под контроля. После появления сына и его воинов она приняла совершенно иной характер. Это не нравилось старому вампиру, и, чтобы положить конец этому у него остался один выход. Но для этого сначала нужно было заставить Ивона вернуться в столицу.

Конец флешбэка.

Очередная большая победа, и очередной грандиозный бал, устроенный в честь такого события самим принцем. Млэк-Алаин блестел во всей своей красоте и порочности. Гнилое сердце Вампирского Двора. Где каждое слово, каждая улыбка, каждый жест — это хорошо отыгранный спектакль. Ложь, которой укрыт острый кинжал из зачарованного серебра. И стоит тебе только обернуться спиной, как этот нож вонзится прямо в сердце. Это царство хищников, которые растерзают, если дашь слабину. Ведь сколько бы ни прошло времени, дворяне никогда не изменятся. И сейчас эта свора нашла себе новую жертву.

Ну, как можно пройти мимо целого героя, спасителя, защитника слабых и угнетенных. И мало кто обращает внимание на скрежет клыков и оскал этого самого «спасителя». Который из последних сил удерживался, чтобы не разорвать очередного графа, полезшего с ухаживаниями, или не перерезать горло, Бездна знает какой на очереди, маркизы (отнюдь не первой свежести), которая, совершенно обнаглев, начала распускать руки. В результате чего лицо Ивона весь вечер было перекошенным.

А за этим издевательством над бедным мечником с умилительной улыбкой следила первая сердцеедка всей империи хладных и по совместительству — младшая дочь первого советника. О, эта стерва довела до ручки не только всех мужчин вокруг, но и их жен и невест тоже. Чего стоили только хрупкие белые плечи и тонкая шея. Но сегодня она затмила всех. Темно-каштановая копна длинных волос свободными волнами легла на узкую спину. На изящных запястьях и обнаженных плечах блестели золотые браслеты с изумрудными инкрустациями. Длинное белое платье из воздушной ткани великолепно подчеркивало все изгибы прекрасной и хрупкой с виду фигуры. Девушка держала в руках золотой кубок с молодой кровью и не отрывала глаз от целой толпы дворян, которые окружили явно бесившегося Ивона.