Запах страха. Коллекция ужаса - [21]

Грею оказалось относительно несложно получить ордер, чтобы попасть на закрытую станцию «Саут Кентиш Таун». Несмотря на то что наземное здание входа на станцию, где когда-то продавали билеты, теперь занимал массажный салон, все подземные шахты, коридоры и прочие проходы по-прежнему находились в ведомстве Лондонского метрополитена. После закрытия необходимость поддерживать их в рабочем состоянии отпала, и теперь некоторые части станции были небезопасны. Ради того чтобы попасть сюда, Грею пришлось согласиться на то, что его будет сопровождать инженер, работавший на этом отрезке Северной линии и знакомый с этим местом.

Этот инженер, Джон Хит, договорился встретиться с Греем у массажного салона на углу Кентиш-таун-роуд и Касл-плейс. Инспектор припарковал машину прямо у входа в здание. Он удивился, увидев, насколько его внешний вид все еще напоминает станцию метро. Не хватало только указателя на стене. У стоявшего тут же газетного киоска прохаживался невысокого роста человек в желтой каске и рабочем комбинезоне. Он держал тяжелую сумку с логотипом компании-подрядчика, и обе руки его были полностью покрыты толстым слоем сажи. Наверняка это был тот, кого определили Грею в помощь.

Седые, как пепел, длинные и ломкие волосы делали Хита похожим на пришельца из шестидесятых. Нос и рот его закрывала свободная защитная маска. Еще на нем были очки а-ля Джон Леннон, за толстыми линзами которых глаза казались жидкими. Он и правда был ужасно смешон.

После того как Грей показал свое полицейское удостоверение, они оба вошли в здание и инспектор объяснил владельцам массажного салона (которые, похоже, обрадовались, что их поиски были связаны не с этим заведением), что им нужно. Потом Хит, сверяясь со схемой строения, провел Грея на склад в самой глубине здания, откуда можно было попасть на пожарную лестницу.

От старых лифтовых шахт проку никакого не было, потому что кабины и всю механическую начинку из них убрали еще в 1924 году, когда станция закрылась, но по лестнице, ведущей на верхнюю лифтовую площадку, и по лестнице пожарного выхода, ведущей к нижней лифтовой площадке, все еще можно было пройти. Входные двери оказались закрыты на висячий замок, и Хит перепробовал несколько ключей из своей сумки, прежде чем нашел подходящий.

— Мне рассказали, зачем вам нужно сюда спуститься. — Голос Хита был приглушен мешковатой маской, закрывавшей рот и нос. — Но все равно это ничего не даст. Мы уже искали Дрейтона. Вы сейчас только лишний раз рискуете головой.

— Я сам решу, чем мне заниматься, — ответил Грей. — Просто отведите меня туда. Вы будете делать свою работу, я свою, идет?

— Смотрите под ноги, когда будем идти. Эти старые ходы очень опасны. Тут легко можно свалиться в вентиляционную шахту или оступиться перед поездом. Слышите?

Когда он открыл дверь, откуда-то снизу донесся отдаленный грохот вагонов, за которым через секунду последовал мощный порыв несвежего воздуха.

Хит усмехнулся, включил мощный фонарь и провел лучом по лестнице и по темно-зеленой плитке на стене перед поворотом. Ступени были завалены мусором.

Грэя поразило, как знакомо и одновременно странно выглядело место, в котором они оказались. Как любому лондонцу, к метро ему было не привыкать, и он много раз спускался в подземные лабиринты на разных станциях, правда, они всегда были ярко освещены и полны спешащих пассажиров. Но здесь царила темнота, и каждый шаг эхом усиливал ощущение полной изоляции. И все же это ощущение было вызвано только лишь отсутствием освещения и людей, потому что во всем остальном это была обычная станция метро после закрытия. С той только разницей, что с наступлением утра станция не оживала. Это была самая настоящая una estación fantasma, как выразился бы Карлос Мигель.

— Вы знали Адама Дрейтона? — спросил Грей, чтобы нарушить гнетущую тишину между звуками проезжающих поездов.

Видеть он мог только спину Хита. Инженер шел впереди, немного ссутулившись, и, судя по всему, думал только о работе. Все же после довольно продолжительного молчания он наконец ответил.

— Да, — сказал Хит. — Я много чего знал о нем. На Северной линии о нем легенды ходили. Он останавливал свой поезд в каких-то странных местах и сбивал расписание. Правда, работал он только по ночам, когда это было не так важно. Когда его собрались увольнять, профсоюз вступился за него горой. Они говорили, что он беспокоился о безопасности.

— О безопасности?

— Да, мол, что останавливался он из-за ложных сигналов и странных звуков на путях. Перестраховывался. Ехать медленнее предпочтительнее, чем рисковать. Так сказали профсоюзовцы.

Они спустились до конца лестницы и вышли на верхнюю лифтовую площадку. Плитка здесь уже была не зеленой, а грязно-бежевой и красной. В круге света от фонаря Хита инспектор заметил рекламные плакаты двадцатых годов: мыло «Лайфбой», паста-экстракт из говядины «Боврил», бульонные кубики «Оксо», жевательная резинка «Риглиз», пиво «Гиннесс». Очередной поезд пронесся в одном из туннелей под ними, и вызванный им порыв ветра захлопал потрепанными краями плакатов.

— Что вы знаете о пустующих станциях здесь, на Северной линии? Вы сами на них бывали? — спросил Грей.