Запах лунника - [17]

— Спи, филерша! — шикнул на нее Петр. — Лучше следи, чтобы на твоих трусиках контрольки целы были…

Лизка откинулась на подушку, отвернулась к стене и обиженно засопела. Аня потянула приятеля за руку и вышла с ним в палисадник.

— Зачем ты с ней так? — укорила она его. — Тоже мне, ангел безгрешный…

— Тсс! — Петр приложил палец к губам. — Мы с тобой сейчас по канату ходим… Вот ты расслабилась: озеро, лебеди… цветочки — грибочки… А здесь из-под земли боевые ракеты контрабандой прямиком к шахидам уходят. Тут база, где столько боеголовок, что их одних хватит полмира разворотить…

— Не надо, — взмолилась Аня, — представляя весь ужас, всю реальность того, о чем говорил Петр. — Мы же ничего не можем сделать… никому помешать…

— Уже помешали. Ты и покойный Жорка… Пока эти оборотни не засекли, что их казну ломанули, все тихо-мирно будет…

— А потом?…

— Суп с котом. Иди-ка ты спать. Сматываться нужно отсюда, и побыстрее. Завтра соберешь манатки и будешь дожидаться меня в гостинице. Той, что на набережной.

«До завтра еще дожить надо», — подумала Аня невольно, чмокнула Петра в щеку, пытаясь изобразить свою безграничную благодарность, и уныло поплелась к умывальнику, прибитому здесь же, в палисаднике, только в углу. Петр отправился в глубь огорода, по пояс заросшего бурьянами и ромашкой, и вскоре растворился в сумраке леса.

Аня вздохнула, сняла сарафан, бросила его на табурет, плеснула в умывальник свежей воды и с наслаждением принялась плескаться. Она вымыла с мылом лицо и руки, облилась водой, тщательно растерла мочалкой ноги, наконец, опустив ступни в тазик, обернулась махровым полотенцем и забылась в истоме.

Где-то негромко прокричал петух, за ним другой, третий. Ночь полновластной хозяйкой властвовала над землей, но уже в ее сладостную тишину, напоенную запахом трав и цветов, вплетались робкие звуки. В стороне проклятых складов брехала собака. Интересно, куда отправился Петр? Его дружба с Ленчиком (ведь именно он привез Петра в джипе!) не давала Анне покоя. О происхождении костюма и всех атрибутов тоже стоило поразмыслить: где он приобрел этот прикид? Значит, кто-то его экипировал с прицелом на комедию с французом. А сам француз? Надо же было тому появиться сразу после убийства Георгия! Может быть, кто-то специально увязывает все концы в гордиев узел? Кому же мешал Георгий? Ведь вопрос о реституции не стоял, ему и в голову не приходило восстанавливать свои наследственные права на усадьбу и земли хутора.

Боже мой! Бедная головушка Ани шла кругом. Она прикрыла глаза и, кажется, крепко задремала, потому что не заметила, как прямо перед ней появился Алеша. Он смотрел на нее огромными печальными глазами, сияющими в темноте бездонными омутами любви. Она хотела заговорить с ним, но не смогла вымолвить ни одного слова. Парень молча опустился на колени возле обнаженной красавицы, зачерпнул воду из тазика, в котором стояли ее маленькие ступни, сложенными в горсть ладонями и жадно выпил, припав тут же губами к мокрым ее ногам. Это был вовсе не сон! Перед Анной воочию стоял на коленях младший Голубятников и покрывал поцелуями ее колени, торопливыми руками стягивая с нее полотенце.

— Да оставь же меня в покое! — вскрикнула наконец женщина, обретя дар речи и отталкивая безумного юношу. — Сейчас же уходи отсюда, или я не знаю, что с тобой сделаю.

— Не гони меня! — взмолился он. — Позволь мне остаться, я как пес стану спать на твоем пороге.

— Послушай, ты же не хочешь устроить здесь цирк для всего села? Твоя мать искалечит меня, и будет права. Выброси из головы дурацкие мысли.

С таким же успехом Анна могла бы все это адресовать соседскому барбосу или корове Милке, жующей свою травяную жвачку за забором. Она стояла, едва прикрытая полотенцем, посреди палисадника, раздумывая, что делать. Алеша смотрел на возлюбленную взглядом несправедливо обиженного юродивого и жалко улыбался.

— Тебе было хорошо со мной, — продолжал он твердить свое, облизывая пухлые полудетские губы, — если мы останемся вместе, я сделаю тебя своей королевой. Я буду твоим пажом и умру по мановению твоего мизинца…

— Что ты такое говоришь! — возмутилась Анна, рассердившись. — Я прошу тебя, уходи!

Юный любовник отступил на шаг, распахнул безрукавку и… женщина едва не лишилась рассудка. Парень, как камикадзе, был обвязан вокруг тонкого торса шпагатом, за которым аккуратно, один к одному вертикально прижимались к животу длинные гильзы, а ниже белела бахрома запалов. В руках у него откуда-то взялась массивная зажигалка, он щелкнул затвором, и длинный язычок пламени слабо осветил снизу его алебастровое лицо. Действовать надо было без промедления.

— У меня в спальне Елизавета, жена полковника, — вдруг вспомнила Аня, пытаясь разыграть спасительный шанс. — Ты славный парень, и мне действительно… — она слегка запнулась, — с тобой хорошо, но это вовсе не значит, что мы станем неразлучны с первого дня. Я ведь старше тебя, в конце концов, у меня семья…

Дипломатия, хоть и хроменькая, сработала, парень погасил зажигалку.

— Не бойся. Я не причиню тебе вреда. — Он, казалось, прочел ее мысли и теперь подыгрывал в тон. — Это петарды. Там, на озере, готовили фейерверк. Я украл их, чтобы высоко над землей засверкали огни в твою честь! В честь нашей любви!