Запах атомной бомбы. Воспоминания офицера-атомщика - [39]
Некоторые из вас считают, что они уже все знают, все освоили, и ожидают особых условий прохождения воинской службы. Некоторые недовольны условиями быта, которые у нас, как вы позже убедитесь, совсем неплохие. Некоторые требуют бесперебойного и безусловного снабжения, обеспечения форменной одеждой и денежным довольствием. В армии такое недопустимо: командование эти вопросы решает без ваших напоминаний и, тем более, требований. Что положено — то непременно будет. Некоторым не нравятся требования воинской дисциплины и правила безопасности работы режимных объектов. Все это определяется не нами, а воинскими уставами, приказами начальников гарнизона и строгими правилами обеспечения секретности.
Привыкайте, товарищи офицеры, к условиям армейской жизни и поскорее забывайте гражданские вольности.
Теперь о главном. Командование наших войск решило продлить ваши сборы и провести второй цикл обучения. Не нам обсуждать причины и целесообразность этого решения. Радуйтесь, что это происходит на юге, в Крыму, а не где-нибудь в другом месте.
Вы должны освоить вторую специальность, расширив таким образом ваши знания и умение, что будет полезно для вашего дальнейшего продвижения по службе. Второй цикл работ начнется после того, как вы побываете в отпуске. Несмотря на некоторые недостатки первого цикла учебы, вы его заслужили. 40 дней досрочного отпуска командование предоставляет, чтобы вы отдохнули и с новыми силами принялись за учебу.
Все необходимые документы и денежное довольствие уже готовы. Желаю удачного отдыха, товарищи офицеры!
После этой не совсем приятной речи Орлова засыпали вопросами. Большинство из них касались будущих мест службы, условий проживания, возможности трудоустройства жен, перспектив работы и возможностей ротации. На большинство вопросов майор отвечал примерно так:
— Послужите — увидите. Родина и командование вас не забудут. Все, что необходимо для успешной службы, будет: и жилье, и соцкультбыт, и перспектива. Главное — хорошо и добросовестно относитесь к порученному вам делу.
На следующий день в административной части нам выдали отпускные документы, деньги и билеты, заявки на которые командиры взводов собрали заранее.
Глава IV
Отпуск
За сполох чистый, сполох ранний
далеких радостей моих
я не отдам очарований
туманной памяти о них.
М. Алигер
У каждого из нас в детстве были милые сердцу речки и леса, горы и тропки, дворы и улицы, которые спустя много лет греют нас золотыми снами.
В. Чивилихин
В отпуск я ехал со смешанными чувствами. С одной стороны радовало сорок дней полной свободы в кругу близких и друзей. С другой стороны, тревожило то, что мои сердечные подруги обиделись за то, что я их всех пригласил на прощальный вечер. За четыре месяца — ни одного письма. Особенно виноват я был перед той, с которой сидел за одной партой…
Меня ждали только дорогая мамочка да друзья с улицы Ярославской. Холодногорские приятели-соседи, закончив институты, разъехались по назначениям в разные стороны нашей большой страны.
Вовка Титов, школьный товарищ с Блискучего переулка, получил распределение куда-то за Волгу на строительство военных объектов. Горик Яловой, друг с улицы Технической, после окончания юридического института очутился в приморском городе Феодосия. Шурик Морозов, сосед по дому, окончил электротехникум связи, пошел служить в армию и пребывал где-то на Карельском перешейке.
В Харьков мы со Славой Магдой ехали в одном купе. Годы совместной учебы на одном факультете и совместная служба сблизили нас настолько, что мы стали добрыми и неразлучными друзьями. Правда, между нами имелось одно существенное различие: он еще в институте женился на прекрасной девушке Вите, а я все еще пребывал в холостяках. В результате этого у Славика уже в самом начале службы было множество забот и волнений, а меня они только ожидали. И то — пока только гипотетически.
Вагон вздрагивал на рельсах, стаканы с чаем в подстаканниках позвякивали ложечками, бутылочка коньяка завлекательно покачивала своим вогнутым мениском, а мы вели неторопливую беседу о жизни. Со Славиком нужно и можно вести только неторопливую беседу. Он никогда никуда не спешит, говорит медленно, вдумчиво и авторитетно. В его слова необходимо вслушиваться, анализировать и, я бы сказал, смаковать их. Ни в коем случае не следует торопить Славика, так как развитие и изложение его рассказа не только не ускорится, но может и замедлиться. Он умеет вызывать уважение к собственным словам и удачно этим пользуется. Лучше всего, если вы вообще будете молчать, слушать и наслаждаться основательностью услышанного.
>Слава Магда. 1956 г.
Учитывая то, что в купе мы были не одни, наша беседа носила в основном ностальгический характер. Вспоминали случаи из институтской жизни и лагерных сборов в Воронеже и Змиеве, куда нас посылала военная кафедра.
— Все это, как мы теперь понимаем, была напрасная трата времени и средств, — сказал Славик. — Ничему нас там не научили и не могли научить. Только лишний раз показали казенщину службы и бестолковость начальства, отсталость техники и глупую немотивированность дисциплины. Получалось так, что большие начальники с большими звездами придумали эти лагеря не для того, чтобы поднять престиж военной службы, а, наоборот, — вызвать к ней отвращение. А ведь в лагерях, — продолжил он, — надо вызывать интерес к армии. Показывать ее неповторимую уникальность, новейшую технику, культуру службы и быта. А они исходят из злобствующей установки: служба в армии — не мед и не сахар, это не гражданка, это значительно хуже, и вам она не должна понравиться!
