Западный ветер - ясная погода - [28]

Полное отсутствие связей с заграницей заставило молодых революционеров обратиться к Ба Мо. Несмотря на определенное недоверие к этому политику, такины были уверены, что он является убежденным сторонником независимости. Еще в октябре 1939 г. «Добама асиайон» и руководимая Ба Мо партия «Синьета» («Беднота») вместе с несколькими другими организациями образовали Блок свободы Бирмы. В январе 1940 г. Аун Сан встретился с Ба Мо. «Мы хотим начать вооруженное восстание во время войны, — сказал он. — Война дает нам сейчас этот шанс. Мы взвесили все, прежде чем обратиться к вам».

В тот момент Ба Мо уже пришел к выводу, что путем парламентской борьбы независимости от англичан не добиться. Смелость взглядов Аун Сана, уверенность такинов в своей победе произвели на Ба Мо сильное впечатление. «Мой мозг работал всю ту ночь. Впервые со дня начала войны я увидел будущее не в тумане... и внезапно понял, что война будет продолжаться, и до того, как она закончится, Япония в нее обязательно вмешается. В таком случае в ее интересах будет поднять восстания как в Бирме, так и в других британских колониях на Востоке. И я сразу решил достичь понимания по этому вопросу с японцами».

Ба Мо в своих воспоминаниях несколько упрощает события и сдвигает их во времени. В действительности Ба Мо думал о союзе с Японией и до прихода к нему Аун Сана и даже беседовал с японцами об этом. Да и мало кто из оппозиционных бирманских политиков не знал господина Минами, не посещал дом Японо-бирманского общества или монастырь Нагаи.

По мере того как менялась ситуация в Европе, разговоры бирманских националистов с японскими агентами становились все более конкретными. В апреле 1940 г. Ба Мо получил сообщение, что один из лидеров радикальной группировки в Индийском национальном конгрессе, С. Ч. Бос, попросил у Японии 10 млн. рупий и 10 тыс. винтовок. Ба Мо заявил, что для бирманских революционеров будет достаточно и половины этого, однако им нужны японские инструкторы. Со своей стороны, Ба Мо обещал поднять антианглийское восстание в Бирме в течение года.

Столь решительный поворот бирманских националистов в сторону Японии был продиктован стремлением не оказаться в случае поражения Англии в войне в положении беззащитной стороны, а разговаривать с теми, кто будет претендовать на Бирму, с сильных позиций. Расчетом на скорое поражение Англии объясняется и неразумное, казалось бы, поведение ряда лидеров Блока свободы в весенние и летние месяцы 1940 г. Нарушая Закон об обороне Бирмы, они начинают выступать с требованиями немедленной независимости, отлично понимая, что каждое слово на митингах и собраниях фиксируется британскими полицейскими и агентами. «Трусы и дураки, — говорил Ба Мо на 15-тысячном митинге в Мандалае, — смеются над нами за то, что мы говорим о силе, тогда как руки наши пусты и нет у нас не только винтовок, но даже острых ножей... Оружие не только куется нами — оружие можно получить и со стороны. Не страшитесь. Поглядите на ваши руки. Они сегодня пусты... но они не всегда будут пустыми».

Лидеры Блока свободы спешили. Они чувствовали, что британская эра истекает, и стремились обеспечить популярность своему союзу в обстоятельствах, которые возникнут в ближайшие месяцы. Когда же, используя Закон об обороне Бирмы, англичане обрушились на оппозицию, многие из ее лидеров сознательно пошли в тюрьмы (так сделал, в частности, Ба Мо, арестованный в начале августа). В результате, когда 28 июля был выписан ордер на арест Аун Сана, он оказался одним из немногих лидеров национально-освободительного движения, еще остававшихся на свободе. В отличие от других деятелей, которые не могли или не хотели уйти в подполье, Аун Сан решил, что его пребывание в тюрьме пользы движению не принесет и единственный выход — немедленный отъезд за рубеж.

Хотя в исторической литературе, включая апологетическую по отношению к Аун Сану, укоренилось мнение, что он ехал по договоренности с японцами, для самого Аун Сана все было далеко не ясно. Аун Сан был ближе к марксистской группировке в «Добама асиайон» (образовавшей в рамках этой ассоциации в августе 1939 г. Коммунистическую партию Бирмы), чем к Ба Мо и другим буржуазным политикам. С японцами Аун Сан начал встречаться лишь в последние недели и то при посредничестве Ба Мо, с Судзуки же он вообще не был еще знаком. Из позднейших высказываний Аун Сана создается впечатление, что им руководили два желания: во-первых, избежать ареста, во-вторых, найти связи с китайскими коммунистами. Впрочем, ясно одно: не отправься Аун Сан в Китай, характер дальнейших событий в Бирме принял бы, вероятно, несколько иную форму. То, что в решающий момент на связь с японцами на высоком уровне вышел левый такин, оказало немалое влияние на события последующих лет.

Узнав о твердом решении Аун Сана покинуть страну, Ба Мо, который был отпущен законопослушными британцами до суда на поруки, связался со своими друзьями из японского консульства. Те одобрили решение Аун Сана и обещали организовать ему, как только он доберется до территории, контролируемой Японией, отправку в Токио, где лидер такинов сможет встретиться с представителями японского командования. Вместе с тем японцы предупредили Ба Мо, что на японском корабле они отправить Аун Сана не смогут из опасения английских проверок и что бирманцы должны сами обеспечить отъезд Аун Сана. Поэтому Ба Мо, пользуясь своими связями в Рангунском порту, устроил Аун Сана и его спутника Хла Мьяина на норвежский пароход, и 14 августа молодые революционеры, спрятанные в трюме, отправились в путешествие, неожиданно для них оказавшееся довольно долгим.