Западный рубеж - [6]

Терзать Муравина расспросами — с ума, что ли сошел Бубенцов, или нет, смысла не было. Если бы Полиект знал, он бы рассказал.

Я помнил, что в лагере находилось восемьсот заключенных, при ста человек охраны. Из оружия имеется один пулемет, и винтовки. Их, соответственно, тоже сто. Патронов должно быть по двадцать штук на ствол, а сколько лент к пулемету, не помню, но вряд ли больше двух. Начдив, передававший нам бойцов, на боеприпасы не расщедрился, да и к чему излишества? Для охраны спецконтингента патронов хватит, а боевые действия вести не планировались. М-да, а получается, что Филиппов прав. Он мне теперь еще и пулемет припомнит. Дескать — я же говорил, что «Максим» не нужен, а ты «отжал», теперь расхлебывай. А как это, пулемет не нужен?

С мыслью — как же я стану «отмазываться» за пулемет, оказавшийся в «недружественных» руках, снял телефонную трубку и попросил соединить со штабом восемнадцатой дивизии.

— Куприянов слушает, — донесся до меня голос комиссара, чему я обрадовался. Начдив Филиппов, дядька неплохой, но он сначала делает, потом думает. Уже сколько раз мы с ним ругались.

— Иван Федорович, рад вас услышать, — сообщил я.

— Прибыл, Владимир Иванович? — дежурно поинтересовался Куприянов, а потом спросил: — Ты не знаешь, часом, куда твой лепший друг подевался?

Я ждал совершенно других вопросов, потому до меня даже не сразу дошло, что речь идет о Викторе. Осторожно поинтересовался:

— А что случилось?

— Телеграмму прислали с Высших военных курсов политработников РККА. Так мол и так, за неявку на занятия, комиссар бригады восемнадцатой пехотной дивизии шестого фронта Спешилов отчислен, командованию принять меры к его розыску.

Вот те раз. Еще чуть-чуть, и Спешилова объявят дезертиром. У них что, в Политуправлении левая рука не знает, что творит правая? Впрочем, может и на самом деле не знает.

— Отбейте им телеграмму, — посоветовал я. — Дескать, Спешилов Виктор Николаевич получил назначение на Западный фронт, в данное время воюет с поляками в качестве комиссара шестой дивизии РККА. По всем вопросам рекомендуем обращаться в ПУР.

— Ну, ни хрена себе, — ругнулся Куприянов. — Мой комиссар повышение получил, в действующую армию ушел, а я ни сном, ни духом. Владимир Иванович, а ты-то чего молчал? А, да, — сообразил комиссар дивизии. — Ты же и сам только сегодня прибыл. Ладно, от сердца отлегло.

— Иван Федорович, ты лучше расскажи, что там начдив делает? — попросил я, понимая, что комиссара сейчас больше волнует судьба своего подчиненного, а не мятеж заключенных.

— Это ты про свою тюрьму, что ли? Начдиву посоветовали авиацию поднять, скинуть на монастырь парочку бомб с хлором, что от англичан осталось.

— Кто там такой умный? — поинтересовался я, стараясь не сорваться на крик. — Скажи мне фамилию, Иван Федорович, я его прямо сейчас куда-нибудь закатаю. Могу в каталажку, могу в асфальт.

— В асфальт? — хмыкнул Куприянов. — С асфальтом лучше повременить, да и нет у нас асфальтовых котлов. А умник — наш новый начштаба. Говорит, зачем на каких-то заключенных, тем более, бывших белых, силы тратить, если у нас два вагона отравляющими снарядами да бомбами забиты? Филиппов ему уже сказал, что он дурак, так тот обиделся, решил жалобу командарму писать.

— Давай я его арестую, потом Кругликову отдам — мол, губчека контрреволюционера поймало, теперь пусть особый отдел армии разбирается, — предложил я. — Ладно, заключенных ему не жаль, так там город под боком, весь иприт на Холмогоры пойдет. Подскажи только, за что арестовать.

— Дельная мысль, — одобрил комиссар, потом попросил: — Только, давай чуточку попозже. Он так-то со своей работой справляется, а глупость брякнул, не подумав. А уж за что арестовать сам придумаешь, а я подтвержу.

— Ну ладно, — вздохнул я, смиряясь с мыслью, что начальника штаба пока арестовывать не стану.

А жаль. Я тут, понимаете ли, по крупицам собираю сведения об использовании интервентами и белыми отравляющих веществ, а он глобальное отравление мирных граждан собрался устроить!

— Что же касается твоих мятежников, пока ничего не скажу. Начдив сказал — разберется, и уехал. Ты сам-то, что делать собираешься?

— Так что делать? — хмыкнул я в трубку. — Сейчас людей соберу, и в Холмогоры поеду, вот и все.

— Ну, сам-то езжай, без твоей отмашки начдив ничего делать не станет, а людей можешь не брать. Филиппов туда целую бригаду отправил, при трех орудиях.

Уже не слушая комиссара, попрощался и повесил трубку. И впрямь, много народа я брать не стану, но начальнику губчека ездить без свиты, тоже невместно. Посему, ограничился тремя оперативниками.

Ерш твою медь! Попал, называется в мирную жизнь, на рутинную работу. Я уже собирался выходить, как Муравин предложил:

— Владимир Иванович, может, я сам съезжу? Вы, вроде бы, официально у меня дела не приняли, отдохните с дороги.

Я только отмахнулся. В поезде, пока ехал, только и делал, что спал, в перерывах утешал Анну, обещая, что муж вернется живым и здоровым.

— Вот еще что, — вспомнил Муравин. — На днях Книгочеев интересовался, когда вы вернетесь. Он что-то интересное по вашему англичанину накопал. Я уже спрашивал — я могу, как и.о. начальника что-то решить, а он заладил — только самому товарищу Аксенову сообщу.