Западные земли - [80]

Какой неуместный торг! Неужто Лучезарные – чьи-то дворовые псы? Сделал дело и валяй обратно к себе на небеса, гак, что ли?

И вот адепт традиционной магии, запугав Лучезарных парочкой-другой амулетов и пластмассовым жезлом Соломона, затем задабривает их дымком ладана, купленного в «Вулворте», затем онанирует или трахает свою девку, после чего духи якобы повинуются ему и выполняют любое его желание.

Нет, пусть Лучезарные войдут в меня! Я хочу стать одним из них, за этим я их и призываю.

Я знаю, что нарушаю этим все мыслимые законы и правила полетов. Ну и что с того? Наступает Время Полной Перезагрузки. Цель контактов с демонами, элементалями, суккубами, инкубами, светящимися мальчиками, Лучезарными заключается в том, чтобы вступить с ними в связь и породить желательное потомство, под каковым я подразумеваю потомство с большим потенциалом выживания.

В современном Египте или в тех областях, где находятся развалины майянской и ацтекской цивилизаций, мы сталкиваемся с «усеченной историей»: сегодняшняя реальность здесь потеряла всякую связь с историческим прошлым и представляет собой единый неподвижный блок застывшего времени. Так что последнее место, в котором стоит искать ключи к тайнам Древнего Египта, – это Египет современный.

Я бы хотел побывать в Египте тысячу лет назад, во времена Хассана-ибн-Саббаха. Как раз в это время начинается складываться концепция спасения через осуществление политических убийств. Первый истинный ключ к тайне – древнеегипетская концепция Семи Душ. ХИС понимает, что Ка. или Двойник, и является проводником в Сад. Однако, чтобы осуществить свою функцию, Истинное Ка должно убить Ложное Ка в воплощенной форме. А Ложное Ка, или Феку, обязано явить себя в тот момент, когда истинное Ка полностью овладеет человеческим организмом. Собственно говоря, функция человеческого организма – служить сосудом для истинного Ка. Таким образом, враги ХИСа представляют собой различные воплощения ложного, паразитического Ка.

Феку обладают тем преимуществом, что они бесконечно плодовиты и взаимозаменяемы, словно экземпляры одного и того же вируса. Феку проникает в Ка и немедленно начинает реплицировать его поддельные копии. Они обладают определенным сходством с оригиналом, как клетки рака печени обладают сходством с нормальной печеночной тканью. Выглядит, как настоящая, но сравнения с ней не выдерживает. Раковая и здоровая клетки не могут сосуществовать в одном и том же месте.

Религии – это вид оружия, и некоторые из них обладают значительным быстродействием. Стоит только посмотреть на бурную экспансию ислама к вратам Вены, в южную Испанию, на восток в Персию и Индию, на запад до Геркулесовых Столбов и в глубь Черной Африки. В зонах усеченного времени, таких как Египет, рекомендуется использование метода «водолазного колокола», потому что время в таких зонах отвердело и потеряло подвижность.

– Задрайте люк, мистер Хислоп, мы погружаемся.

Мы опускаемся ниже слоев, заполненных газетами и шумящими толпами, через эпохи Насера и Фаруха – толстого печального шута – через душные обеденные залы в «Шепперд-отеле», который сожгли восставшие – пламя пожарища смешивалось с мерцающим светом канделябров в квартирах британских колониальных служащих, уверенно, как актеры, игравших свои роли невозмутимых и исполненных самообладания колонизаторов… ниже спрессованных призывов муэдзинов, удушающего застоя арабского мира, спускаемся к вспышке энергии, которая докатилась до врат Вены, до южной Испании, а затем – ЩЕЛК! – и Аллах на тысячу лет погрузился в творческий кризис.

Представьте себе Берроуза, который в течение тысячи лет повторяет: «Солнце остывает на веснушчатой коже мальчика».

Аллаху Акбар… Аллаху Акбар…

В течение тысячи лет Аллах строчил как безумный. поэтому сейчас самое лучшее, на что он способен, – это писания Хомейни. Вот что я вам скажу, у этих старых мулл в глазах есть нечто жуткое. Они смотрят куда-то в сторону, вверх и слегка влево, и выражение у них на лице при этом крайне неприятное. Что-то мертвое и деревянное в этих лицах. Халтурная работа, Аллах, – нас, наследников Шекспира, на такое не купишь.

Самый жуткий творческий кризис случился у меня как раз тогда, когда повествование подошло к Хассан-ибн-Саббаху и Египту, где Горный Старец, как считают, постиг тайну тайн, что позволило ему впоследствии вербовать сторонников, засесть в Апамуте и управлять своими ассассинами на расстоянии.

Я понял, что весь мой подход к ХИСу оказался ошибочным. Я вознес его на высокий пьедестал, а затем, под влиянием остаточных христианских рефлексов, начал призывать его себе в помощь, словно какой-нибудь католик, сжимающий в пальцах брелок с изображением своего святого. Разумеется, потерпев поражение, я почувствовал себя преданным. Впрочем, мне постоянно казалось, что он тоже потерпел поражение и обвиняет в этом меня. Вместо того чтобы расспрашивать о всяких пикантных подробностях, я задался другим вопросом: было ли ХИСу так же плохо в Египте, как мне в гостинице «Императрица»? И тут же я понял, что ответ будет положительным!

Потому что я – это ХИС, а ХИС – это я. Я не агент и не представитель, которого бросили, как только дела пошли туго, и от которого где-то в конторе на другом краю земли отрекся шеф. Но ведь именно этому и учил ХИС! Ка ассассинов сливались с Ка ХИСа воедино. С этого момента он стал представлять такую же (а вернее – ту же) опасность, что и его ассассины.