Западные земли - [101]

А может, эти страдания испытывает Ка, Двойник? Попавшая в ловушку, побег совершить невозможно, да и куда бежать, она сама не понимает?

А еще существует Тень, Память, произвольно выбранные и продемонстрированные сцены… барсук, подстреленный воспитателем-южанином в Лос-Аламосе, и вот сморщенная мордочка катится вниз по склону, истекая кровью в агонии.

Джо застывает на несколько секунд, парализованный обжигающим гневом. Он выхватывает ружье из рук воспитателя и бьет прикладом по лицу.

– Но он мог укусить кого-нибудь из мальчиков.

Мальчиков? Даже похоть уже умерла. Мальчики подмигивают ему один за другим, словно мертвые звезды. Барсук превратился в кучку праха и костей. Воспитатель умер давным-давно во сне от сердечного приступа. Темная фигура нависает над ним и приставляет автоматический пистолет сорок пятого калибра к его груди.

– Но я, я же… я…

Пули впиваются в его грудь, обрывая его дыхание. Он стоит на пустынном склоне холма, сжимая в искривленных артритом пальцах ржавое ружье, которое выглядит, словно старый корень, проросший из расколотого приклада.

Директор школы А. Дж. Коннелл называл учеников не иначе как «мои гиббоны». Бесхвостые обезьяны. У-ха! Но гиббон – это очень опасное животное. Один мой друг как-то раз несильно отпихнул своего ручного гиббона в сторону, а тот, заверещав от злобы, прыгнул и порвал ему клыками бедренную артерию. Знал, что делал. Друг выжил, но сразу же отдал гиббона в зоопарк. А как бы вы поступили на его месте? Да просто бы убили.

Большой Дом в Лос-Аламосе. Боже мой, как же там было холодно в спальнях! «Ну-ка все начинаем ковылять, как утки!» – кричал воспитатель, который руководил пятнадцатиминутной гимнастикой перед завтраком. Ветер и пыль… а весной теплый ветер приходит сюда… Лос-Аламос. Тень огромного грибовидного облака падает на землю.

Пруд Эшли по-прежнему на старом месте. Джо выудил форель, большую форель, двенадцать дюймов. Ешь спинку… косточки форели.

Аромат благовоний. Он любил жечь душистые палочки в своей комнате в Лос-Аламосе и читать «Маленькие Голубые Книжки»82.

Двадцатые годы, я ищу квартиру в Виллидж. На мне плащ, а в руке у меня шпага – прямая шпага длиною три фута в деревянных резных ножнах с медной скобой. Можно ли подвесить ее на правый бок, чтобы мне не пришлось сейчас снимать весь пояс?

Шпага: «JesuisAmericain, Catholique etgentilhomme83.

Я зарабатываю на жизнь своей шпагой». – Джозеф Конрад «Золотая стрела».

Оплакивай ошибки, ставшие зримыми. Какую форму примет вырвавшееся со взрывом наружу новое существо, последний и отчаянный шанс? Патрон 12-й калибр, картечь 4-й номер или никогда не взрывчатая честность. Разумеется, дело все в искренности и решимости пьяного драчуна насчет мальчика. Бабах, и вот он твой гибрид, со скоростью света ежик. Туз в дыре кошки скребут путь закопав твои собственные законы природы мы создаем наш чертеж курка по прихоти. Часть ХИС взлетела в небо как же насчет гибрида? Да кивнул примитивный непредставимый не время. Хранитель самый печальный выстрел со слезой в душе. Большой Взрыв пулевое искусство84 оргазм любого конкретного только однажды в своем роде. Шанс безнадежное послание вспыхивает вместе с отчаянной последней ставкой неба Руски взрывает дом чертеж вызов непоколебимым результатам так же просто как выжать энергию при помощи прямого акцентированного мазка кисти.

Я хочу попасть в Западные Земли – они лежат прямо перед нами, на том берегу бурлящего потока. Этот поток ледяных нечистот, именуемый Дуадом – помнишь? Вся грязь и ужас, страх, ненависть, болезни и смерть в истории человечества пролегли между тобой и Западными Землями. Струись, Дуад! Мой кот Флетч растягивается рядом со мной на кровати. Ветви дерева – словно черные кружева на фоне серого неба. Прилив радости.

Сколько времени нужно человеку, чтобы постичь, что он не хочет и не может хотеть того, что он «хочет»?

Только побывав в Аду, можно увидеть Рай. Воспоминания из Страны Мертвых, приливы блаженной вневременной радости, радости столь же древней, как страдание и отчаяние.

Старый писатель больше не может писать, потому что он достиг предела слов, предела того, что можно сделать при помощи слов. А что потом? «Британцами родились, британцами умрем». Сколько времени можно болтаться без дела в Гибралтаре, где усатые всадники с палашами в руках охотятся на тигров, где шарики из слоновой кости, вложенные один в другой, ни одного шва не видно, чайные заведения, длинные комнаты с зеркалами по обе стороны, утомленная фуксия и резиновые растения, магазины, торгующие английским джемом и чаем от «Фортнум и Мейсон»… цепляются за свою Скалу, словно мартышки, а Скала становится все меньше и меньше.

В Танжере закрыли бар «Парейд». На Гору опускаются Тени.

– Поторопитесь, заведение закрывается!

КОНЕЦ