Западные славяне и Киевская Русь в X-XI вв. - [39]

Север согласился с выделением моравского епископства, потребовав за это согласие огромного материального вознаграждения 8Э. Отсюда 'наблюдаемая в его теисте грамоты 1086 г. правка.

Так появляется возможность сформулировать ответы иа поставленные выше вопросы. Козьма был убежден в подлинности иришлея ов. Войтеха. Используя грамоту 1086 г., он не механически воспринимал ее сведения, а сознательно сопоставлял ,их с тем материалом, который мм излагался.

Но Козьма не только сопоставлял и согласовывал, где мог это сделать, данные грамоты св. Войтеха с другими сведениями своей хроники. В его труде видны следы прямого использования грамоты как источника для чешской истории Хв. Выше90 уже приводилось то место из хроники Козьмы, в котором он, ссылаясь на грамоту св. Войтеха, определяет политические границы Древнечешского государства при Болеславе II. Почти цитатой из того же документа звучат слова из сочиненной Козьмой предсмертной речи Болеслава II к его сыну. Болеслав II напоминал сыну, что он границы своего государства “расширил вплоть до гор, которые находятся за Краковом и называются Татры”91. Наконец, опираясь на грамоту св. Войтеха, Козьма датирует и утрату Древнечешсиим государством этого польского города 999 г. Польский историк Я- Натансон-Л вский, по-видимому, совершенно прав, ког-

89 Hie (Север.— В. К.) fere omni tempore sui praesulatus sine aliqua reiragatione et sine omni contradictione Boemiae et Moraviae quasi unum et individuum episcopium rexit, et rexTsset si non post obitum Zpitigneu, nimia devictus efflagitatione Wratizlai ducis, con-sensisset promoveri Johannem episcopum in Moravia, prius tamen multorum sub testimonio huiusmodi deliberate pheodo et allodio sive concambo, scilicet ut Pragensis praesul XII villas, quae sunt in omni Boemia potiores, pro illo episcopio eligat, insuper et centum marcas argenti annuatim de camera ducis accipiat, curtem autem, quae est in Moravia ad Sekirkostel, cum suis appendiciis, ut antea sic et in poste-rum possideat, simihter et villam Sliunicam cum foro, atque castrum ibidem situm in media aqua Zuratka nomino, Podivin dictum a condi-tore suo Podiva Judaeo, sed postea catholico. Там же, L. II, cap. 21. Вопрос о том, для чего потребовалось Козьме столь подробно останавливаться на всем этом эпизоде (подробнее о нем см : В. К г z е-mienska, D. Tfestik. О dokumencie praskim..., стр. 86) в данной связи не представляет интереса.

да считает, что. принимая эту дату, Козьма руководствовался прежде всего чувствами пиетета к прославляемому им князю92 Поступить иначе он просто не мог, особенно если учесть, что отрывку о потере Кракова предшествовала цитировавшаяся выше предсмертная речь Болеслава, который, по данным Козьмы, умер 7 февраля 999 г93

Здесь, вероятно, вполне уместно вновь обратиться к тексту Козьмы и полностью привести  соответствующий отрывок о захвате польским   князем  Кракова   Отрывок этот следует сразу же за ссылкой Козьмы на учредитель ную грамоту Пражской епископии, описывающей как думает автор хроники, границы Чехии при   Болеславе  II Вот он   “После его (Болеслава II—В   К)  смерти сын его, Болеслав III, как говорилось выше, наследовал ему в княжестве, не имея, однако, ни талантов, ни удачи от ца, не сумел он сохранить достигнутых границ Ибо польский князь Мешко, человек, коварнее которого не было другого, хитростью овладел городом Краковом, предав мечу всех чехов, которых он там застал” 94

Помимо очевидной' связи этого отрывка с грамотой ев Войтеха, внимание исследователя привлекает одно обстоятельство автор, датируя события 999 г, явно путает эпоху Мешко и Болеслава Храброго Путаница эта, по видимому, неслучайна Козьма продолжает называть Болеслава Храброго именем Мешко, и при описании захвата им Чехии в начале XI в и при рассказе о его бегстве из Праги, и даже вспоминая о гибели в Польше пяти братьев-мучеников95 Впервые имя Болеслава Храброго упоминается под 1025 г , причем в полном соответствии с другими источниками чешский хронист называет его королем 96 Обращает на себя внимание, что Мешко, а не Болеслав I Храбрый получает у Козьмы чрезвычайно резкую характеристику Для такой характеристики в хронике до 999 г как будто нет материала Козьма ничего не говорит о польско чешском конфликте, в действительности имевшем место при Мешко I, у него нет даже тех отрывочных известий о конфликте, которые сохранились в хронике другого чешского автора и о которых еще придется говорить несколько позже

Тем более оснований задуматься над словами Козь мы. Случайно ли умолчание Козьмы о войне Болеслава II с Мешко, случайна ли его резкая характеристика поль ского князя?   Наконец, случайно  ли  появление  имени Мешко под 999 г ? Может быть, именно потому так не приязненно относился чешский хронист к польскому князю, что ему все же было кое что, пусть и не в очень подробной или даже просто в отрывочной форме, известно о полвско чешском конфликте, происходившем как раз при Мешко I и Болеславе II и развивавшемся неудачно для чешской стороны  Опираясь на данные грамоты ев  Вой теха, Козьма мог частью отвергнуть, частью перенести на период после смерти Болеслава II эти свои сведения о борьбе с польским соседом, объединив их в одно целое с польско-чешским конфликтом начала XI в  Приня тие такого предположения сразу же сняло бы все те не доумения, которые вызывает в своем нынешнем виде процитированный отрывок из его хроники  Стало бы ясным, почему автор говорит о Мешко I, а не о Болеславе Храб ром, почему он так остро отрицательно относится именно к этому польскому князю, и, наконец, полностью разъяснилось бы происхождение даты 999 г , как времени утраты Кракова