Западня для князя - [54]
Тархан снова сменил маску на обыденную и ничего не выражающую.
— Ну хорошо, мы увидимся через несколько дней. Я попытаюсь узнать, кто в Орде желает смерти Даниилу. Исключительно из дружеского расположения к Галицкому князю.
— Ты можешь быть свободен, — наконец подал голос приближенный тархана. Все это время он молча слушал, ни взглядом, ни жестом не показывая своего отношения к услышанному. — Приходи через три дня.
Сотник встретил Якима на торгу недалеко от того места, где они расстались. Купец сидел под навесом с другими торговыми людьми и пил чай из пиалы. Завидев Георгия, он вскочил и вышел навстречу, широко улыбаясь. Русичи обменялись рукопожатием и крепко обнялись.
— Я ж говорил, что ты счастливый! — с улыбкой произнес купец.
— Да никакой опасности и не было.
— Зря ты так думаешь! Кстати, встретился с тарханом?
— Встретился… Если коротко: поговорили намеками — каждый о своем. Велели мне через три дня приходить, расскажут, мол, новости. Только мне не очень верится. Просто не готов был тархан к разговору со мной. Хочет время потянуть… Мне предложил наняться в охрану, — с улыбкой добавил сотник.
— Это плохо, — серьезно ответил Яким, — он просто захотел иметь тебя под рукой.
— Вот и я об этом подумал. В общем, отказался.
— Да. Чудные нынче пошли наемники, самому тархану отказывают в таком заманчивом предложении! — купец усмехнулся.
— Предложение, конечно, заманчивое, даже слишком. Как приманка в мышеловке.
— Слов нет, ты все правильно сделал, сотник. Но хоть узнал что?
Георгий задумался.
— Узнал, да вот только что?.. Одно можно сказать твердо: хана сейчас в Сарае нет — кочует, видать, по улусам; но произошли некоторые события, что заставили его бросить все и сломя голову ехать в столицу… А еще тархан сказал, что в ближайшее время хану будет не до моего князя…
— Странные дела. Что такого может произойти? Опять, небось, хана какого скинули, теперь власть делить будут! У них тут все время грызня.
— Вполне возможно. Подождем. Если так, скоро на торгу все знать будут.
— Это точно!
— Ну так что, по коням?
— Поехали в лагерь, умаялся я, тебя дожи-даючись. Пообедаем хорошо. А то здесь ни меда крепкого, ни окорока куска на всем базаре не сыскать.
— Да, ты выполнил мою просьбу? — спросил сотник уже сидя на лошади.
— Какую?
— Купил раба?
— Конечно, хотя Муслим, чума этакая, нутром почуял, что он мне нужен, стал цену задирать. Пришлось до кучи еще пяток купить. Для отвода глаз. Ты бы видел, как мы торговались! Одно загляденье! Пыжился, пыжился петух, а скинул.
Георгия невольно передернуло.
— Ты что? — удивился Яким.
— Понимаешь, если б не один случай, так меня несколько лет назад тоже здесь продавали бы.
— Убег? — с уважением поинтересовался купец.
— Вроде того, — сотник не хотел вдаваться в подробности.
— A-а, понятно, — протянул Яким, хотя в действительности ничего не понял. Он уже заметил, что у сотника есть свои причины что-то не договаривать. Лучше его не дергать, сам расскажет, когда время придет.
— А где народ-то? — поинтересовался Георгий.
— Там, в тенечке отдыхает, покормил я их, вот и сморило колодничков от сытной-то еды, — ответил купец. — Нет, не надо, — запротестовал Яким, заметив, как сотник потянулся к кошелю на поясе, — не трать казну впустую. Я это сделал для своего удовольствия. Негоже русским людям пахать чужую землю.
— Ну, как знаешь! Что делать-то с ними будем?
— Я думал, ты знаешь! Зачем тогда просил купить?
— Я просил купить одного, чтобы задать несколько вопросов.
— Ладно, задашь свои вопросы, спросим у них, либо со мной останутся, либо с тобой на Русь пойдут.
— Добро.
Когда к ним приблизились всадники, шестеро тощих рабов зашевелились и начали подниматься. На лицах их не было написано ничего. Они не могли и представить, что жизнь припасла им счастливую неожиданность.
Своего раба Георгий узнал сразу. Тот внимательно смотрел на сотника.
— Ты кто? — без обиняков спросил Георгий. — Ты меня знаешь?
— Знаю, — тихо ответил раб, — ты сотник Галицкого князя.
— Ну, об этом здесь не нужно говорить, я здесь не представляюсь… по некоторым причинам, — предостерег сотник, — откуда ты меня знаешь?
— Я тоже служил в дружине, пока в плен не попал.
— Понятно, то-то лицо знакомым показалось, да из-за худобы не узнал. А кто был твоим сотником?
— Михайло.
— Так ты когда в плен попал? — в голосе Георгия послышалось нетерпение.
— Нас всех в последней стычке повязали. Как в князя стрела попала, началась неразбериха, все смешалось, недруги похватали тех, кто подвернулся, и дернули в степи. Там литвин, что за главного у них был, нас Муслиму и продал.
— Так ты видел, как сотник ваш погиб?
— Нет, не видел, говорили, что к князю пробивался, да потом потеряли из виду.
Георгий повернулся к остальным.
— А вы видели тело Михаила?
— Нет, не видали, — нестройно ответили бывшие дружинники. Потом один добавил: — Один из наших говорил, что заметил, как его ранило, но чтобы убитым — никто из нас не видал.
Эта новость взбудоражила сотника. Вдруг его закадычный друг все еще жив! Хотя неволя может быть хуже смерти.
— У Муслима есть еще кто-то из наших? — с надеждой спросил он.
— Если есть, то мы не знаем. До торга вроде только мы дошли, остальные или дороги не выдержали, или продали их по пути. Перед Сараем много улусов проходили.
Принятое Гитлером решение о проведении операций германскими вооруженными силами не являлось необратимым, однако механизм подготовки вермахта к боевым действиям «запускался» сразу же, как только «фюрер и верховный главнокомандующий вооруженными силами решил». Складывалась парадоксальная ситуация, когда командование вермахта приступало к развертыванию войск в соответствии с принятыми директивами, однако само проведение этих операций, равно как и сроки их проведения (которые не всегда завершались их осуществлением), определялись единолично Гитлером. Неадекватное восприятие командованием вермахта даты начала операции «Барбаросса» – в то время, когда такая дата не была еще обозначена Гитлером – перенос сроков начала операции, вернее готовности к ее проведению, все это приводило к разнобою в докладываемых разведкой датах.
После Октябрьской революции 1917 года верховным законодательным органом РСФСР стал ВЦИК – Всероссийский центральный исполнительный комитет, который давал общее направление деятельности правительства и всех органов власти. С образованием СССР в 1922 году был создан Центральный исполнительный комитет – сначала однопалатный, а с 1924 года – двухпалатный высший орган госвласти в период между Всесоюзными съездами Советов. Он имел широкие полномочия в экономической области, в утверждение госбюджета, ратификации международных договоров и т. д.
Книга «Дело Дрейфуса» рассказывает об обвинении капитана французской армии, еврея по национальности, Альфреда Дрейфуса в шпионаже в пользу Германии в конце XIX века. В ней описываются запутанные обстоятельства дела, всколыхнувшего Францию и весь мир и сыгравшего значительную роль в жизни французского и еврейского народов. Это первая книга о деле Дрейфуса, изданная в России. Она открывает перед читателем одну из самых увлекательных страниц истории XIX века. Автор книги, Леонид Прайсман, израильский историк, известен читателю своими монографиями и статьями об истории терроризма и Гражданской войны в России.
Далеко на востоке Англии затерялся край озер и камышей Рамборо. Некогда здесь был город, но теперь не осталось ничего, кроме руин аббатства и истлевших костей тех, кто когда-то его строил. Джоанна Хейст, незаконнорожденная с обостренным чувством собственного достоинства, живет здесь, сколько себя помнит. Гуляет в тени шотландских елей, штурмует развалины башни, разоряет птичьи гнезда. И все бы ничего, если бы не злая тетка, подмявшая девушку под свое воронье крыло. Не дает покоя Джоанне и тайна ее происхождения, а еще – назойливые ухаживания мистера Рока, мрачного соседа с Фермы Мавра.
Когда немецкие войска летом 1941 года захватили Екатерининский дворец, бывшую резиденцию русских царей, разгорелась ожесточённая борьба за Янтарную комнату. Сначала ее удалось заполучить и установить в своей резиденции в Кёнигсберге жестокому гауляйтеру Коху. Однако из-за воздушных налётов союзников на Кёнигсберг ее пришлось разобрать и спрятать в секретной штольне, где Гитлер хранил похищенные во время войны произведения искусства. После войны комната исчезла при загадочных обстоятельствах. Никакая другая кража произведений искусства не окутана такой таинственностью, как исчезновение Янтарной комнаты, этого зала из «солнечного камня», овеянного легендами.
Эта книга — повесть о необыкновенных приключениях индейца Диего, жителя острова Гуанахани — первой американской земли, открытой Христофором Колумбом. Диего был насильственно увезен с родного острова, затем стал переводчиком Колумба и, побывав в Испании, как бы совершил открытие Старого Света. В книге ярко описаны удивительные странствования индейского Одиссея и трагическая судьба аборигенов американских островов того времени.